Храм св. Троицы в Серебряниках.
Четверг, 25.04.2024, 23:35
Жизненный путь архиепископа Костромского и Галичского Алексия (Фролова)
3 декабря 2013 года, незадолго до полуночи, после продолжительной болезни отошел ко Господу архиепископ Костромской и Галичского Алексий (Фролов). Это случилось в знаменательный день большого церковного праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы. Многих и многих людей владыка Алексий ввел в Церковь, которая сегодня понесла тяжелую утрату. Умер святитель, неустанный молитвенник, талантливый организатор и администратор, монах, патриот своего Отечества, преданный Церкви человек. Владыка около сорока лет своей жизни отдал служению Церкви. За этот большой срок своей плодотворной деятельности Архиепископ Алексий сеял и взращивал семена правды Божией. Где бы Владыка ни был, везде и всюду своим личным примером, своим задушевным теплым словом, своими горячими молитвами зажигал в сердцах окружающих неугасимую твердую веру в Господа нашего Иисуса Христа. Своей простотой, любовью, искренностью он создавал атмосферу единения между паствой и пастырем. Владыка постоянно проповедовал любовь к Богу, Церкви, Родине, ближнему. Он учил смирению перед Богом и людьми, напоминая, что ни один волос с головы человека не упадет без воли Божией. Владыка Алексий был рожден после окончания Великой Отечественной войны, в день празднования Феодоровской иконы Божией Матери, в 1947 году. В конце жизни ему доведется служить у почитаемого среди православного русского народа этого образа Божией Матери в Костроме. Сразу после окончания образовательной школы будущий Владыка решил поступать в семинарию. По тем временам решение было сложное и не однозначное. Но владыка был тверд в своем выборе… В течение всей своей жизни он ценил традицию старчества. В юности он ездил в села Белгородской области, где встречался и общался со схиархимандритом Серафимом (Пяточкиным), схиархимандритом Григорием (Давыдовым). Их он называл своими духовными наставниками, от них он воспринял традицию русского монашества. Несколько лет владыка Алексий работал сторожем при храме свв. апп. Петра и Павла за Яузой. Архиепископ Алексий (Фролов) в самом начале 70-х годов прошлого века стал студентом Московской Духовной семинарии. Он возрастал у святых мощей преподобного Сергия Радонежского, постигая премудрость служения Богу и людям. В 1975 году будущий архиепископ Алексий рукоположен в сан диакона и был оставлен при Московской духовной школе, исполняя послушания сотрудника Церковно-археологического кабинета. Там происходило его знакомство со многими людьми, он оберегал реликвии и святыни нашего Отечества, заботился и хранил личные вещи преподобного Сергия Радонежского, избирая для себя путь иноческого жития. В 1979 году он был пострижен в монашество, оставаясь преподавателем Московской духовной школы. За время своего учительства сникал любовь и уважение семинаристов. Преподавал владыка в Московской духовной семинарии около 14-ти лет. В 1989 году владыка Алексий был рукоположен в иеромонаха и возведен в сан архимандрита. Тогда у Русской Православной Церкви началась новая эпоха жизни, которую впоследствии назовут «вторым крещением Руси». Церковь выходила из подполья и нужны были целеустремленные, пламенные пастыри, которые явились для многих путеводителями. И владыка был таковым. На протяжении многих лет он был настоятелем храма в честь преподобного Серафима Саровского при церковном художественно-производственном предприятии «Софрино». Господь свел владыку со схиархимандритом Виталием (Сидаренко), одним из последних старцев Глинской пустыни. В беседах и наставлениях он черпал силы для своего дальнейшего служения, набирался опыта. Другом и собеседником, наставником для владыки Алексия был архимандрит Иннокентий (Просвирин). Как только был открыт Новоспасский ставропигиальный монастырь, он был назначен наместником этой древнейшей обители Москвы. И оставался таковым на протяжении двадцати лет. С утра до позднего вечера владыка был занят делами монастыря. Вся жизнь сосредоточилась в Преображенском соборе Новоспасской обители. Здесь и молились, и трудились, и жили. Потом владыке пришлось много сил положить для возвращения всего комплекса монастырских зданий. Владыка был созидателем не только стен и храмов, это он тоже умел, и Господь послал ему эту милость - видеть плоды своих трудов, но владыка был и созидателем душ. Новоспасский монастырь за годы служения в этой обители владыки Алексия стал одним из самых больших приходов Москвы. В великие церковные праздники здесь причащается около тысячи человек. Литургия стала центром жизни Новоспасского монастыря, при этом и много было трудов понесено по созиданию и возрождению обители: расчищались от хлама и мусора храмы, устраивалась усыпальница бояр Романовых, разбивался и начал цвести монастырский сад. В лице почившего святителя прихожане Новоспасского монастыря потеряли своего пастыря, учителя, отца, друга, горячо любимого человека. В 1995 году владыка был хиротонисан во епископа Орехово-Зуевского. На протяжении долгих лет он исполнял обязанности председателя Синодальной комиссии по делам монастырей, а также в 1995 году был назначен председателем Синодальной богослужебной комиссии. У владыки было много послушаний. Все он принимал со смирением. И этот пример показывал своим чадам. Много лет владыка был викарным архиереем. Служил часто, в разных храмах Москвы и народ Божий его хорошо знал. На его службы всегда стекалось огромное количество богомольцев. В 2004 году владыка был возведен в сан архиепископа, а в 2010 был назначен правящим архиереем в Костромскую и Галичскую епархию. Он прибыл в древний город Кострому, осененный явлением Феодоровской иконы Божией Матери. От обители, где погребены царственные прародители, Господь направил владыку Алексия в город, откуда и был призван царствовать род Романовых. За церковными службами владыка произносил трогательные проповеди, наставляя богомольцев, призывая всех быть со Христом. Владыка много сделал для укрепления веры, он выполнил достойно долг пастыря и христианина. Владыка долго и тяжело болел, всецело полагаясь на волю Божию. По его благословению в онкологическом институте им. Герцена был устроен больничный храм в честь иконы Божией Матери «Всецарица». Его усердными трудами и молитвами список с чудотворного образа «Всецарица» первым в России был привезен в Новоспасский монастырь, куда ныне притекают тысячи и тысячи людей. Именно здесь архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов) и будет упокоен. Упокой, Господи, душу новоспреставленного архиепископа Алексия, в селениях праведных... и даруй ему Царствие Небесное! «Подвизайся даже до крови»Памяти архиепископа Алексия (Фролова)  3 декабря, в канун, а по церковному времяисчислению – в день праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы (церковный день начинается с вечера), после продолжительной болезни на 67-м году жизни отошел ко Господу архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов).
 архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов)Достопоминаемый владыка прошел большой и духовно насыщенный путь. Владыка родился в Москве в 1947 году. Уже с ранней юности он милостию Божией обрел своего первого духовного наставника – замечательного старца схиархимандрита Григория (Давыдова). Под руководством отца Григория, а также и схиархимандрита Серафима (Тяпочкина), которого будущий владыка навещал вместе с отцом Григорием, молодой человек готовился к поступлению в Московскую духовную семинарию, а затем и в Московскую духовную академию, которую окончил в 1979 году со степенью кандидата богословия. В 1975 году будущего архипастыря рукоположили в сан диакона и оставили при Московских духовных школах исполнять послушание сотрудника Церковно-археологического кабинета. Владыка Алексий был глубоким знатоком и тонким ценителем церковного искусства, и потому именно ему было поручено оберегать реликвии и святыни нашего Отечества, хранить личные вещи преподобного Сергия Радонежского. Под покровом преподобного Сергия зрело и крепло устремление к иноческому житию будущего архипастыря. В 1979 году отец Алексий наконец принял монашеский постриг, которого, по его словам, он ждал, послушный своим старцам, несколько лет, ибо не его воля должна была свершиться в постриге, а, как настаивали старцы, Божия. И она свершилась: отец Алексий был пострижен в монашество. Преподавателем Московских духовных школ он оставался еще в течение 14 лет. ***
Годы учебы и преподавания способствовали духовному возрастанию будущего архипастыря. Постригальным отцом его суждено было стать архимандриту Иннокентию (Просвирнину) – известному ученому, библиографу. Не просто поначалу происходило духовное сближение отца Алексия со своим «отцом от Евангелия»: многие месяцы изо дня в день горячо молился молодой подвижник о даровании любви к своему новому духовному руководителю. И Господь внял этим святым слезам и молитвам, соединив судьбы отца Иннокентия и владыки Алексия не только в этой жизни, но и навечно: благоговейные заботы отца Алексия (тогда в сане архимандрита) окружили последние годы жизни схиархимандрита Иннокентия. Он и свое место упокоения обрел в Новоспасском монастыре, наместником которого был тогда отец Алексий. И научные труды отца Иннокентия, и его светлая память, и его могилка были в монастыре окружены благоговейным почитанием братии обители и всех прихожан. При посредстве отца Иннокентия (Просвирнина) в жизнь молодого монаха Алексия вошли подлинные светочи Православия: святитель Зиновий (Мажуга), митрополит Питирим, схиархимандрит Виталий (Сидоренко), преподобный Андроник (Лукаш) и вместе с ними – вся Глинская традиция, которая оказала на духовное формирование будущего архиерея очень сильное влияние: были заложены основы строжайшего по духу следования святоотеческой аскетической традиции, не поврежденной и не размытой никакими новыми веяниями. И надо признать: таким, каким воспитывали в молодости отца Алексия великие старцы, передававшие будущего владыку «из полы в полу», как свидетельствовал о том сам владыка, он и остался.
 архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов)И братия, и прихожане Новоспасского мужского ставропигиального монастыря в Москве, наместником которого стал в 1991 году – тогда еще в сане архимандрита – отец Алексий, не могли не дивиться поразительной монашеской скромности владыки, который в изданиях, посвященных памяти отца Иннокентия, даже и свои подвижнические труды по восстановлению монастыря, по созданию монастырского издательства приписывал радению своего преставившегося ко Господу в 1994 году наставника. И это было больше, чем только внутренняя потребность пребывать в тени, не только дань благодарной любви своему учителю. Владыка всегда придавал высочайшее значение духовному родству: он ставил его выше кровного и нередко даже говаривал, что «икону Святой Троицы Андрея Рублева написал преподобный Сергий Радонежский». Разумеется, речь шла о теснейшем духовном родстве и непосредственном взаимодействии преподобного Сергия и его духовного внука (как известно, святому Андрею написать икону Троицы «в похвалу отцу своему, святому Сергию чудотворцу», «повелел» и благословил преподобный Никон Радонежский). ***
Владыка Алексий нередко обращал сердечное внимание чад к воззрению на реальность духовную. И то, как он это делал, действительно помогало тем, кто стремился к «послушанию мудрования» не только постигать эту жизнь как «соние», но и с притрудностию искать в своем сердце видение иной, подлинной реальности. В том числе и в пространствах истории. Разумеется, и значение кровного родства владыка не отвергал, но, напротив, ставил очень высоко в богословском ключе, призывая родителей и детей – всех – к духовной ответственности. В одной из своих замечательных проповедей он говорил (и повторял это не раз) даже об ответственности и за нашу наследственность:
«Когда Божественный страх прикасается к человеческому сердцу и человек всецело осознает себя, ему становится доподлинно известно, совершенно явно, что за все придется отвечать. За образование, воспитание и наследственность. Мы не принадлежим себе, и наше сердце не принадлежит нам. Оно созидалось еще нашими праотцами, прадедами. Мы ответственны за весь человеческий род. Вот почему многие старцы и великие подвижники, такие как, например, старец Силуан Афонский, говорили, что необходимо учиться плакать за всего Адама». Каждый должен стремиться к глубокому познанию своей греховной поврежденности, напоминал владыка, чтобы не потерять время земной жизни и успеть сознательно потрудиться с помощью Божией над исправлением в себе противоречащих Евангелию наследственных предрасположенностей: «Такой человек, очищаясь, со временем становится способен духовно помогать и своим усопшим родителям, предкам…» Подобные наставления архипастыря наполняли внутреннюю жизнь прихожан особенно глубоким и дорогим человеческой душе смыслом. Но более всего воспитывал его личный пример благоговейного отношения к отцам, к старцам, к их слову. Иногда владыка говорил с улыбкой и о себе, что, мол, мало теперь остается времени у него на перечитывание творений великих отцов, что многое уже и забывается, но что вот слова своих старцев он помнит все до единого. В истинности этого закона убеждались и многие ученики владыки, со временем начинавшие ощущать, как духовное слово владыки и в них не только живет, но и прорастает, удивительным образом умножаясь… ***
Дух отцов-аскетов веял над Новоспасским монастырем: все прихожане, а не только стремившиеся к монашескому поприщу, приглашались основательно погружаться в творения святых отцов. Книжная лавка монастыря богатела трудами знаменитых подвижников Афона, других православных монастырей Греции, Сербии… Благословение владыки читать и учиться у великих подвижников-исихастов XX века распространялось на всех желающих. Святоотеческий взгляд на жизнь, глубокое познание человека и его падшего естества, пути и ступени его врачевания – а именно: то, что святитель Григорий Богослов называл «Божественным порядком», – все богатство аскетической культуры воспитания человека постепенно становилось духовным лицом Новоспасского монастыря.
 архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов)Были среди его прихожан и учеников, даже и среди иноков, и такие, которым строжайшая аскетическая верность владыки духу Евангелия, слову Божию казалась слишком жесткой, и они уходили из монастыря, повторяя тем самым предреченное: «Жестоко есть слово сие: [и] кто может его послушати?» (Ин. 6: 60). Тем же, кто доверялся владыке и решался идти этим узким путем, кто готов был по его слову искать в себе мужества, вскоре открывалось, что за святой строгостью владыки живет в его сердце горячая отеческая любовь и евангельская правота и что иного пути просто нет. Словно пелена спадала с глаз: человек убеждался, что только такой дух и только такой путь и может действенно служить преображению и усовершенствованию его души и повести человека ко Христу, к обретению Его в своем сердце.
Владыку Алексия отличала широчайшая образованность, внутренняя глубокая культура, открытость миру и человеку и, главное, истинная христианская свобода: он умел найти и взять и плодотворно использовать духовное добро и в широких сферах традиционной классической культуры, и в современном богословии, и все это было следствием его подлинной христианской свободы. Но никогда он не вносил в святилище Божие чуждого огня. Широту мог себе позволить только тот, кто неустанно и неусыпно блюл Предание Матери-Церкви. *** 19 августа 1995 года состоялась хиротония архимандрита Алексия (Фролова) во епископа Орехово-Зуевского, викария Московской епархии. Тогда же владыка возглавил и Синодальную комиссию по делам монастырей РПЦ. Архиепископ Алексий всегда стоял за верность богослужебной традиции, за сохранение церковнославянского языка без каких-либо русификаций и компромиссов. Много лет, с декабря 1995 года вплоть до кончины, архиепископ Алексий возглавлял Синодальную Богослужебную комиссию. Через отца Иннокентия (Просвирнина) он был близок к наследию и трудам святителя Афанасия (Сахарова), служба которому промыслительно стала одной из последних работ, подготовленных Богослужебной комиссией под непосредственным руководством и с участием владыки. По его благословению и под его прямым духовным руководством весной 2008 года в Москве в стенах Новоспасского монастыря проходило и знаменательное пастырское совещание Московской епархии, посвященное проблеме нарастания модернистских, неообновленческих тенденций в Русской Православной Церкви. Участники совещания выразили серьезную обеспокоенность тем, что в ситуации, когда Святейший Патриарх Алексий II совершенно четко и недвусмысленно высказывался против каких-либо принципиальных реформ в Русской Православной Церкви, в том числе и богослужебных, находились отдельные миряне и клирики, которые говорили о планомерной подготовке ими таких реформ под предлогом «миссионерской» доступности, навязывали всевозможные искажения нашей святыни – апостольского и святоотеческого Предания, пытались сокращать богослужение, переводить его на современный русский язык, осуществляли либерализацию пастырской и духовнической практики. Большинство участников согласились тогда с тем, что следует различать людей, искренне заблуждающихся, и тех, кто слишком далеко зашел в стремлении подменить богоустановленный порядок в Церкви своим субъективным пониманием «от ветра головы своея». ***
С первых дней прихода владыки Алексия в Новоспасский монастырь в 1991 году, когда он вместе с малочисленной тогда братией и трудниками начал восстанавливать изуродованный когда-то величественный древнейший монастырь Москвы, к нему потянулись люди… Это были незабываемые годы весны церковного возрождения. Владыка не только собирал поруганные камни монастыря, трудясь наравне со всеми и даже впереди всех, он, следуя слову апостола Петра, собирал и восстанавливал поруганные души – «живые камни», устрояя из них «дом духовный» (1 Пет. 2: 4–5). Тут он не щадил живота своего: вытаскивал из пропасти греха заблудшие души; как мать, укреплял ослабевших, вплоть до того, что мог по телефону напеть колыбельную унывающей и слабой юной душе, помогал людям как только и чем мог… Он был открыт всем и нередко повторял, что и сам ведь он всему у людей научился. И это говорилось не красного словца ради: между ним и прихожанами, братией витал Дух Святой, Дух Любви и Истины, и потому все шло на пользу любящим Бога. В том числе и самому пастырю, который имел редкую святую простоту, смирение, готовность совершенствоваться, хотя при всем при том никаких, и даже самомалейших, безчиний не терпел.
…Начиналось все для новопришедшего в монастыре с богослужения: владыка был великим молитвенником. Служил очень строго, собранно, в большом молитвенном напряжении, которое передавалось всем вокруг: и несравненному хору, которому потом дивился мир, ибо это было истинно монашеское, монастырское пение огромной духовной мощи и красоты; и диаконам, служившим с ним; и прихожанам, будь то старожил монастыря или новичок – человек ведь не может не услышать и не откликнуться на звук истинного Божия Духа!
 Владыка Алексий в гостях у своей послушницы и духовного чада Екатерины Домбровской. Москва, 2000 г.На службах владыки (а служил он неустанно, не щадя сил своих) всё в храме соединялось воедино, становилось единым сердцем и едиными устами, славящими Бога. *** О проповедях владыки, которые он, увы, не стремился записывать или как-то сохранять по редкой своей скромности, нужно сказать особо. Архиепископ Алексий нес пастве поистине крестоносное слово: учил почитанию и постижению величайшего смысла Креста Господня. Придерживался в этом учения святителя Филарета Московского, которого глубоко чтил. Владыка часто напоминал чадам, ученикам, прихожанам, что каждый должен пройти тот путь, который был проложен Подвигоположником Христом, и что только в этом безусловном следовании за Христом человек может обрести свое спасение.
 Новоспасский монастырьПроповеди владыки исподволь созидали в душах прихожан цельное православное мировоззрение. Они восстанавливали здравые христианские понятия разума. И все начинали понимать: в Церкви теперь все принесенное из мира должно быть ими заново пересмотрено, заново открыто в свете Христовом. Вот, к примеру, как говорил владыка о святости: «Святой – это не просто "хороший” человек, святость – это не этическое понятие, не нравственное или даже метафизическое (в оторванности от источника святости – Бога), а нечто такое, что является по своей сути подобием Божием, единением с Богом, стяжанием Духа Святаго. Святой несравнимо больше, чем праведник и даже чем бесстрастный человек. Святой – это тот, кто приобрел Бога, обожился и стал богом по благодати». Именно в этом ключе и восстанавливалось подлинное значение древнего аскетического учения – как единственного пути, ведущего к святости человека. ***
Шло время… Решением Священного Синода от 5 марта 2010 года владыка Алексий был назначен на Костромскую кафедру. С большим воодушевлением он взялся за дела управления обширной епархией. Он был счастлив новым назначением и часто повторял: «От Господа стопы человеку исправляются» (Пс. 36: 23), – Сам Господь освящает и назначает для человека и место рождения, и день, и путь, и служение, и последний срок земного бытия… Владыка родился в день празднования Феодоровской иконе Божией Матери, покровительнице Дома Романовых. Господь привел его в 1991 году в «романовский» монастырь: с усыпальницей Романовых в подклете, с живой памятью о великих событиях нашей истории. Спустя почти 20 лет Господь и Матерь Божия привели его в Кострому – на родину первого государя из рода Романовых, во град, святыня которого – Феодоровская икона Пресвятой Богородицы, в Ипатьевский монастырь, священноархимандритом которого был поставлен владыка Алексий, архиепископ Костромской и Галичский. Подвиг своей насыщенной трудами жизни высокопреосвященнейший владыка увенчал смиреннейшим и мужественным несением креста тяжелейшей болезни. И здесь он явил собой высокий пример всем своим ученикам, чадам, пастве. Последнее упокоение владыка Алексий обрел рядом с могилой схиархимандрита Иннокентия (Просвирнина) за алтарем древнего Преображенского собора Новоспасского монастыря в Москве. Царствие Небесное тебе, наш досточтимый и незабвенный отец и владыка! Вечный покой тебе, новопреставленный ревностный святитель Церкви Русской!
«Говорят, даже в коме он воздевал руки к Богу»Светлой памяти архиепископа Алексия (Фролова)
 Архиепископ Костромской и Галичский Алексий (Фролов)Было утро праздника Введения храм Пресвятой Богородицы. В чернильных сумерках желтый бульдозер усердно утюжил дорожки Костромского Богоявленского монастыря, превращая их в ледяной каток, и ранние богомольцы, едва не падая, скользили по направлению к семинарскому домовому храму к первой литургии. Внутри перед иконостасом студент вполголоса читал часы, остальные тихо ждали начала богослужения. Вот из алтаря вышел проректор семинарии отец Георгий, жестом остановил чтеца и сказал: «Братия! После литургии будет панихида по нашему ректору…» А ректором Костромской семинарии являлся архиепископ Алексий. Все, свершилось… Полтора года православные костромичи и те, кого привлек сюда владыка, ждали вестей из московской больницы. Вот ему сделали операцию, вроде бы успешно; он поправляется — уже дает указания из палаты, подписывает документы, собирается служить на Рождество, на Благовещение… А потом, словно удар, — у владыки Алексия случился инсульт, он находится в коме. И опять долгие месяцы ожидания и вера в то, что сильный духом владыка Алексий победит болезнь. Мы все ясно чувствовали его присутствие, его молитвы о нас, но мы все нуждались в его живом присутствии. И вот все закончилось… По большому счету, я не должен писать эти строки, потому что есть люди, которые знали его гораздо лучше, общались с ним значительно чаще. Он был всего лишь мой работодатель, а я был его работник, виделись мы редко и говорили большей частью о делах. Тем не менее, я дерзаю сказать о нем краткое надгробное слово. Познакомились мы с ним лет десять назад, когда режиссер Сергей Харлов предложил мне написать несколько инсценировок для радиосказок. Это была идея владыки Алексия, который считал, что для детей нужна «мягкая» духовная пища, где говорилось бы о добре и зле, о любви и ненависти, о других важных вещах. Ребенку трудно сразу постичь Евангельские глубины, жития святых или Пролог. С ним нужно научиться говорить о духовной жизни через сказку, к которой он привык с младенчества. Такова была идея владыки. Я был заочно согласен с ним. Перечитал кипу русских народных сказок на предмет их инсценировки, и … ничего не нашел. В наших сказках много говорилось о колдунах и леших, о бабе яге и прочей нечисти, а о христианстве, о Церкви, о евангельских историях — не было ни слова. — И не нужно искать русские, нужно брать истории общеизвестные: сказки Андерсона, Гауфа, Клайва Льюиса, например, — удивил меня владыка во время первой нашей встречи. Народная молва называла его убежденным консерватором и русофилом, а здесь — Андерсон, Льюис… Впрочем, смущение быстро прошло, потому что владыка имел редкий дар убеждения. Он не давил на собеседника своим знанием и авторитетом, но говорил так убедительно и интересно, что ты быстро соглашался с ним, а после дальнейшего размышления окончательно убеждался в его правоте. Я ехал из Новоспасского монастыря под сильным впечатлением от встречи с этим человеком и в уме перебирал все, что раньше о нем знал.
 Огненный закат, Новоспасский монастырь. Художник: Игорь РазживинЭто были факты общеизвестные: родился он в послевоенной Москве в 1947 году; в конце 60-х пришел к вере, закончил семинарию, академию в Сергиевом Посаде и до своего назначения в Новоспасский монастырь в Москве оставался лаврским архидиаконом, преподавателем семинарии, хранителем в церковно-археологическом кабинете. (Отсюда, кстати, его глубокие познания в истории и богословии православной иконы). Потом был Новоспасский монастырь, который пришлось тогда восстанавливать с нуля, как и все в нашей Церкви. Честно говоря, я не понимаю, что могут сказать эти сухие факты биографии для человека нецерковного, не знавшего владыку лично. Но я-то знал кое-что еще… Мой друг Виктор Васильевич Бурдюг, который в середине восьмидесятых нес четырехлетнее «лагерное послушание» за подпольное издание православной литературы, был другом детства владыки Алексия, тогда еще Толи Фролова. Он рассказывал, что их детство было обычное, послевоенное, вполне советское. Во время школьных каникул старшеклассники Фролов и Бурдюг вместе с другими приятелями отправлялись куда-нибудь в нижегородскую глушь, где жили в заброшенных сараях, общались с простыми бабушками, которые поили их молоком, пели им песни, рассказывали старинные предания и истории. В том числе они, конечно, говорили отрокам и о вере Христовой…
 Отец Серафим (Тяпочкин)Отец Геннадий до самой своей кончины в 1987 году оставался духовным отцом владыки… Мне было известно, что владыка Алексий во время своих отпусков часто ездил в Тбилиси к митрополиту Зиновию (Мажуге), а также успел насладиться общением с архимандритом Андроником (Лукашом) и прочими Глинскими старцами. Но самым близким по духу (да и по возрасту, наверное) был для него из этой славной когорты отец Виталий (Сидоренко) — самый необычный и загадочный старец конца XX века. «Надо раздавать, а мы приобретаем; надо слушать, а мы ропщем; надо отсекать волю, а мы ею живем; надо возненавидеть сей мир и все его утехи, а мы любим его — и в итоге идем наперекор заповедям Божиим. И тогда везде тяжело», — эти слова отца Виталия в той или иной интерпретации я много раз слышал от владыки Алексия — и в проповедях, и в частных беседах. Кстати, последний наш разговор в Костроме накануне его болезни был как раз о значении старчества. «Они начертали нам ясный путь, по которому можно достичь Царства Небесного, но мы почему-то плутаем по другим дорогам…» А тогда, десять лет назад, в Новоспасском, наши разговоры при встречах были в основном о сказках, об искусстве, о Нарнии, о русской истории. Иногда, правда, говорили о вещах духовных, но эти слова почему-то не запечатлелись в памяти… Работать с ним было очень приятно. В том смысле, что он практически не вмешивался в нашу работу. Он давал нам определенное направление и отходил в сторону. «Вы же профессионалы, — говорил он, — вы лучше знаете, как это делать». Эта владыкина доброта расслабила нас и е
Меню сайтаПоискКалендарь
Архив записей
СтатистикаОнлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||