С каждой иконой связана своя история

Встречи со святыми – как с хорошими людьми: порой происходят самым неожиданным образом. Например, мой земляк из Тбилиси – преподобный Гавриил (Ургебадзе) – приехал своей иконой в Пафнутьев-Боровский монастырь с девушками-певчими из храма Святой великомученицы Варвары в Тбилиси, которые, узнав, что у меня нет иконы одного из самых почитаемых грузинских святых, немедленно подарили мне его икону – и еще банку аджики с тбилисского рынка. Аджику мы с друзьями-монахами быстро съели, а икону я привез домой. Красного угла с лампадой у меня дома нет, иконы просто стоят на полке в книжном шкафу. И она вся давно уже занята. Вот преподобный Пафнутий, Боровский чудотворец – подарок братии, вот святой праведный Симеон, Верхотурский чудотворец, в чьем монастыре мы с женой жили и молились, прося святого благословения на наш брак. Вот старинная икона Богородицы «Казанская», доставшаяся мне в наследство от моих прадедов. Икона преподобного Серафима из Дивеево, преподобного Сергия Радонежского из Троице-Сергиевой лавры, икона преподобного Далмата Исетского, к которому я езжу на престольный праздник в свой день рождения. А еще образ святителя Игнатия (Брянчанинова) – благословение духовного отца на литературные труды, икона Богородицы со Святой Горы Афон и много других. С каждой иконой связана своя история, воспоминания о святых местах, в которых довелось побывать, и о людях – искренних, верующих добрых людях, которых я встретил возле этих святынь. Все родные и все любимые. Смотришь на Валаамскую – и молишься за друга детства, афонского монаха Андрея, который когда-то был на Валааме послушником. Вздыхаешь перед Абалакской – и поминаешь батюшку Зосиму, теперешнего духовника Тобольской семинарии, с которым ходил крестными ходами вокруг монастыря…

Когда места для иконы преподобного Гавриила не нашлось, я в простоте решил отнести ее в храм, потому что духовными сокровищами надо делиться. Это ведь не пачка денег, чтобы ее под подушкой прятать и трястись над ней, как бы не украли: святыня – она для всех. Тем более такая – из самого сердца моей родной Грузии.

Когда я собрался упаковать икону в сумку, понял, что не смогу с ней расстаться

Вечером достал икону из шкафа, поставил у изголовья, лег спать. Утром стал читать правило, а потом собрался поехать на службу (было воскресенье). Читаю, молюсь, ну, и прощаюсь с преподобным Гавриилом. А когда молитвы закончились и я собрался упаковать икону в сумку и повезти в храм, вдруг понял, что не смогу с ней расстаться. И не потому, что жадный – икона простая, грошовая. Глянул на нее в последний раз – как ножом по сердцу, словно собрался сделать что-то нехорошее. А что может быть нехорошего в том, чтобы икону в храм отнести?

Но это была единственная у меня грузинская икона, благословение с земли, где жили мои предки, венчались мои родители и где я родился. Икона святого, который ходил по тем улицам, где я ходил, и который как две капли воды похож на моего деда, моих братьев и моих соседей из Дигоми. И отдать ее – словно выставить за дверь монаха-грузина, который привез тебе бурдюк восьмилетнего вина от деда Миши.

Никому, говорю, преподобный Гавриил, я тебя не отдам! Ты в моем доме – самый дорогой после Христа гость; мой дом – твой дом! Ты пришел ко мне из нашего родного Тбилиси, и с тобой – живая детская вера великих грузинских святых, древние, как сама земля, намоленные храмы и пронзительные, сердечные грузинские песнопения, от которых слезы сами текут из глаз, а сердце летит прямиком на Небо. Дай мне умыть твои ноги, отче Гаврииле, и благослови этот дом своим присутствием! А в храме икон от меня никто не ждет, там их хватает. В храме Господь ждет от меня только сердце. Доверчивое, горящее и живое. Такое, как у преподобного Гавриила…

Помолился, подумал, и раз – место для иконы нашлось! И на самом нужном месте – прямо у меня на рабочем столе, за которым пишу статьи и рассказы. Кому, как не ему, преподобному Гавриилу, известному своим любвеобильным, сострадательным сердцем, приглядывать за моим горячим пером и направлять его на пользу людей, к Богу?

Бывало, сидишь вечером, пишешь, и что-то не получается, мысли не те, и вообще все как-то не очень. Ты преподобному Гавриилу скажешь: «Батюшка, помоги! Видишь, ничего у меня не получается!» А потом мало-помалу все раз – и написалось!

А потом вообще история произошла – ни в сказке сказать, ни пером не описать! Если бы не со мной эта история произошла, ни за что бы не поверил. Мне предстояло выполнить одно очень важное и ответственное дело – написать буклет по случаю 100-летнего юбилея мученического подвига Царственных страстотерпцев. Народу должно было приехать на праздник со всего света – и ударить в грязь лицом было ну никак нельзя. Конечно, я ездил к Царственным страстотерпцам в Храм на Крови, молился и просил у них помощи. И у всех любимых святых тоже просил, а как иначе? Они в любом добром благочестивом деле наши первые помощники.

А потом в воскресенье прихожу я в храм на литургию, стою, молюсь. И неожиданно ко мне подходит одна благочестивая верующая молодая женщина, которую я знаю много лет, и говорит, что недавно ездила в Грузию, где ей дали святое масло от лампады, что горит над ракой с мощами преподобного Гавриила. А когда эта женщина приехала домой, то увидела сон, где ей явился преподобный Гавриил и сказал, что земляку Дионисию Ахалашвили нужна его помощь, и чтобы эта женщина передала святое маслице от его мощей мне. Рассказывая это, женщина засмущалась и сказала: «Вы не подумайте чего, я человек современный, и во всякие такие чудеса не особо верю, но ослушаться святого не могла! Возьмите! Это велено вам передать!» И отдала две бутылочки с маслом от преподобного Гавриила мне. Такая вот история. Для неверующих это все бред и поповские глупости, а для меня это была такая радость – не передать! Помолился я преподобному Гавриилу, маслицем его святым помазался, и все очень даже замечательно получилось. Не могло не получится. Когда такие святые тебе помогают. Такая вот история.