2 ноября 2015 года исполнилось 20 лет со дня кончины выдающегося грузинского подвижника, одного из самых почитаемых святых как в Грузии, так и за ее пределами, – преподобноисповедника Гавриила (Ургебадзе). Мне довелось неоднократно приходить к нему на могилу в монастыре Самтавро, побывать в первом монастыре его имени, в его доме на Тетрицкаройской улице в Тбилиси, где он своими руками построил необыкновенный храм, беседовать с людьми, знавшими его при жизни, а также пообщаться с монахиней Параскевой, которая была келейницей старца в последние два с половиной года его жизни.

Встречи с монахиней Параскевой

День первый

 

    

 

В каждый свой приезд в Грузию я первым делом направляюсь в монастырь Самтавро, что в древней столице Грузии святом городе Мцхета. Иду помолиться на могиле старца Гавриила (Ургебадзе). За могилой подвижника в течение 20 лет после упокоения старца неизменно ухаживала монахиня Параскева (Ростиашвили). Она, как могла, утешала приходящих, ободряла, давала советы, помазывала сохранившейся в пробирке нетленной кровью старца Гавриила.

Теперь мощи старца находятся в Спасо-Преображенском храме монастыря Самтавро, у северной стены собора^[1]. Поклонившись святым мощам и помолившись, я отправилась на могилу старца и с горечью увидела пустое пространство, заросшее травой. Грустно постояв у ограждения, спросила проходящую монахиню: «А где же сейчас дэда^[2] Параскева? Можно ее увидеть?» В ответ – легкое пожатие плечами и неопределенный ответ: «Она далеко, в горах».

Вернувшись в храм к мощам старца, стала просить его, чтобы он позаботился обо мне в предстоящие три недели пребывания в Грузии, свел с нужными людьми, дал возможность приложиться к его мантии и повидать мать Параскеву.

Обернувшись, не поверила своим глазам: передо мной стояла знакомая инокиня из Толгского монастыря – мать Спиридона. С ней были ее друзья.

 

    

 

Мы объездили много святых мест в Грузии и все вместе отправились на престольный праздник в монастырь Рождества Богородицы в Боржоми. Я жила в этом монастыре два года назад и очень полюбила духовника обители архимандрита Андрея (Тариадиси), его маму схимонахиню Евгению – духовных чад схиархимандрита Виталия (Сидоренко) – и дружелюбных сестер.

Дальше события развивались как в кино. Отец Андрей обещал показать замечательное место в горах – Цихисджвари. Цихис – это крепость, джвари – крест. Находится монастырь в 28 километрах от Боржоми. И вот мы тут. Удивительное место! Выйдя из машины, направились за отцом Андреем к небольшому храму. Нам навстречу двигался энергичный голубоглазый священник, а за ним – не верю своим глазам! – поспешала улыбающаяся монахиня Параскева.

Встретивший нас священник оказался настоятелем первого в Грузии – да и во всем мире, как он гордо уточнил, – монастыря во имя преподобноисповедника Гавриила! Сам он представился как патара Габриэл – маленький Гавриил. Да, он и ростом невелик, и по отношению к святому старцу – мал. А уж сам старец – это диди Габриэл. Большой, великий Гавриил.

Мы зашли в храм. На аналое – небольшая икона преподобного Гавриила. Справа на стене – еще одна, но уже гораздо большего размера, а под ней в раке – епитрахиль святого старца, облачение, в ковчежце – скуфья и монашеский ремень.

Нас пригласили на трапезу. Воспользовавшись случаем, я попросила мать Параскеву рассказать о себе, об отце Гаврииле. Она охотно начала свой рассказ, отец Андрей переводил, патара Габриэл помогал. В ходе разговора выяснилось, что мать Параскева удивительным образом умеет повернуть разговор на старца, всегда оставаясь в тени. Нужна была особенная настойчивость, если не настырность, чтобы возвращать ее к вопросам о ней самой.

Рассказ монахини Параскевы

 

    

 

– Я родилась в Душети, ничем не примечательном месте. Родители работали в школе: папа – директором, мама преподавала историю – в конце своей жизни она приняла монашество с именем Матрона и была похоронена в монастыре Самтавро.

Уже в 16 лет я была уверена, что хочу посвятить свою жизнь Богу, но не знала, как это осуществить. Ведь в то время богослужебных книг совсем не было. Как-то раз мне попала в руки книга о святом Антонии Великом. Прочитав ее, я поняла, как должны жить и молиться монахи. Но мне эти правила казались очень трудными и невыполнимыми.

Сама Пречистая сошла с иконы и промолвила: “Тебе предназначена дорога в монастырь. Иди и не бойся. Я буду помогать тебе”

В отчаянии я стала призывать на помощь Матерь Божию, обращаясь к Ее образу – Иверской иконе: «Матерь Божия, Пресвятая Богородица, я так хочу быть монахиней. Но Типикон такой трудный, боюсь, что я не сумею всё правильно исполнить. Как мне поступить – не знаю. Вразуми меня, помоги, наставь». Так я молилась долгое время, и вдруг, к своему ужасу, увидела, что икона как будто ожила и Сама Пречистая сошла с иконы и промолвила: «Тебе предназначена дорога в монастырь. Иди и не бойся. Я Сама буду помогать тебе». После этих слов чудесное явление прекратилось.

Спустя некоторое время я отправилась в монастырь Самтавро, узнала Типикон и стала жить в миру как монахиня. Окончив школу, работала на заводе электроприборов, ходила в храм, жила обычной жизнью, как все, но никто не знал, что я втайне совершаю монашеское молитвенное правило.

У меня всегда было такое предчувствие, что я буду за кем-то ухаживать. Так потом и произошло.

 

Когда мне исполнилось 35 лет, я наконец решилась уйти в монастырь. Приехала в Самтавро и осталась. Там я и познакомилась со старцем. Я часто видела, как отец Гавриил сидит на лестнице и благословляет людей. С ним всегда рядом было огромное количество народу. Приходили и простые люди, и владыки, приезжал и Святейший. Как-то раз я подошла к старцу и поведала о явлении Божией Матери. Он поначалу не поверил и попросил подробно описать то, что произошло. Потом сказал, что это было от Бога.

 

Несколько раз отец Гавриил, улыбаясь, смотрел на меня и говорил: “Мне нужна одна пятница…”

Вскоре постригли меня в иночество с именем Серафима. Послушание у меня было – пасти коров, что я и выполняла с большим удовольствием. Отец Гавриил, несомненно, был прозорливым человеком. Несколько раз он, улыбаясь, смотрел на меня и говорил: «Мне нужна одна пятница…» Ведь Параскева – Пятница. Но тогда я не понимала его и недоумевала, почему он говорит про какую-то пятницу. А потом, во время пострига в мантию с именем Параскева, батюшка подошел ко мне, вложил в руку четки и сказал: «Благословляю тебя этими четками. Смотри не потеряй. По ним я узнаю тебя, когда ты придешь к Господу».

Мать Параскева показала нам старенькие четки. Тут беседа прервалась, и мы попросили разрешения приложиться к четкам. Матушка, как ей присуще, легко отдала нам святыню и продолжала улыбаться беспечной улыбкой счастливого человека.

Когда все приложились к четкам, мать Параскева продолжила:

– Так я пасла коров, ухаживала за ними. А сама начала приглядывать за отцом Гавриилом. Меня всегда тянуло к нему, всегда хотелось побыть рядом. В то время он начал болеть. И я забегала к нему, спрашивая, не надо ли чего. То подушку поправлю, то воды принесу, то приберусь немного. А потом я увидела странный сон. Будто Господь говорит мне: «Как ты ухаживаешь за этими животными, так ты будешь ухаживать за Моим святым». Я очень удивилась. Что бы это значило? И никому об этом не сказала.

Отец Гавриил продолжал болеть. Однажды в монастырь приехал владыка Даниил (Датуашвили). Пообщавшись с больным старцем, он сказал, что за ним нужен уход. И тогда игумения решила, что раз я и так хожу к старцу, то пусть это и останется моим послушанием. Не поверите, как я обрадовалась. Ведь до этого я всё делала тайком, а теперь могла не скрываться! Я сразу побежала к отцу Гавриилу и поведала ему о решении игумении, а заодно рассказала ему свой сон. Внимательно выслушав, он спросил, говорила ли я об этом игумении, и, узнав, что нет, опечалился: «Надо было сказать. Этот сон был от Бога».

Вот так и началось мое служение отцу Гавриилу. И продолжалось до самой его смерти.

 

    

 

“Это ведь лампада с могилы отца Гавриила!” – не удержалась я

Тут наш разговор снова прервался, так как деятельный патара Габриэл захотел показать нам копию кельи святого подвижника. Как известно, старец Гавриил жил в башне, у него там была келья, все стены которой были увешаны иконами. Нас провели в небольшую комнатку. На стенах были фотообои с иконами, диванчик – всё, как при его жизни. На тумбочке стояла знакомая лампада.

– Это ведь лампада с могилы старца, – не удержалась я.

– Да-да. Мы ее только вчера вечером зажгли. А сегодня вы приехали. Давайте помажу вас маслом, – проговорил настоятель, – а вот рядом в чаше – вода, которую освящал еще сам старец. Давайте я вас побрызгаю. А теперь я подарю вам масличко от старца. А вот – его иконы. Большая, маленькая, да берите всю пачку!

Благодать на нас изливалась преизобильная. Я решилась на большее.

– Дэда Параскева, вы же храните кровь старца…

– Да, она всегда при мне. Двадцать лет не расстаюсь. И сплю с ней на груди.

Мать Параскева достала из потайного кармашка чудесную пробирку с нетленной кровью старца и быстрыми движениями крестообразно помазала каждого из нас.

Время пролетело незаметно. Надо было уезжать.

И невдомек мне было тогда, что Господь приготовил мне еще не одну необыкновенную и незабываемую встречу.

Встреча вторая. Садгери

 

    

 

Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем.
(1 Ин. 4: 16)

26 сентября мои знакомые предложили поехать в Садгери, в монастырь великомученика Георгия Победоносца. Это был день памяти святой царицы-великомученицы Кетеван и, соответственно, день ангела одной из монахинь – матушки Кетеван (Точилашвили). Монастырь располагается высоко в горах, окружен с трех сторон глубоким ущельем, где-то далеко внизу гулко шумит стремительный поток…

Мы поставили свечи в храме святого Георгия, вскоре нас пригласили в небольшой храм во имя великомученицы Кетеван. Встретила нас сама матушка Кетеван – довольно молодая, красивая, с глубокими умными глазами. Храм и икона святой Кетеван были украшены цветами. Нино сообщила, что роспись в храме исполнена матушкой. Мы сердечно поздравили именинницу с днем ее ангела, и были приглашены в трапезную.

Войдя в нее, потеряли дар речи: перед нами стояли мать Параскева и патара Габриэл – настоятель монастыря Цихисджвари, который мы посетили накануне. Нужно ли объяснять, какая это была радость – встретиться снова? Тем более что у меня оставались еще вопросы к келейнице старца Гавриила. И наш разговор продолжился к великому удовольствию всех присутствовавших, так как старца в Грузии необычайно любят и почитают.

Рассказ монахини Параскевы

 

    

 

– Итак, я начала служить отцу Гавриилу. Божия Матерь, как и обещала, всегда помогала и укрепляла меня. Я неоднократно ощущала Ее помощь. Последнее время жизни старец очень сильно болел. Периодически ему становилось лучше, но потом стало так худо, что пришлось поставить в келье второй топчанчик, чтобы я могла быть при нем неотлучно. Я попросила его быть моим духовником, и он согласился, сказав, что мой духовный наставник всегда наблюдает за мной.

Отец Гавриил хранил у себя в келье череп – главу святого подвижника – и говорил, что такую вещь просто необходимо иметь монаху

В келье чувствовалась необыкновенная благодать, старец много молился, иногда ночами напролет. Он хранил у себя в келье череп – главу святого подвижника – и говорил, что такую вещь просто необходимо иметь монаху.

Почти все люди, которые приходили к нему, почитали его за святого, понимая, что перед ними необыкновенный человек, особенный. Я видела, что он всегда и во всём искал только волю Божию. Он часто юродствовал, а иногда бывал чрезвычайно строгим.

Но не всегда было просто с ним. Иногда он сердился и специально оскорблял меня. Я даже плакала. Но затем он призывал к себе, начинал утешать, утверждая, что делает это для моей же пользы, для моего быстрейшего духовного возрастания. И чем больше искушал, тем сильнее любил, говоря, что Бог смиренному дает благодать. Я ему верила и подчинялась, понимая, что со мной рядом находится исключительный человек.

Обернувшись на пороге, я увидела, что лицо старца сияет как солнце

Вспоминается такой случай. Отец Гавриил попросил меня выйти из кельи. Я подчинилась. Обернувшись на пороге, я увидела, что лицо его сияет как солнце.

У меня было его позволение заходить в келью, не произнося обычные слова «Молитвами святых отец наших…», а только перекрестившись. И вот однажды я вхожу и слышу, что он с кем-то беседует. Как же так? Я недавно вышла и точно знаю, что никто не заходил. В келье действительно никого не было. На мой вопрос старец ответил, что он разговаривал с ангелами.

 

    

 

Отец Гавриил любил каждого человека в отдельности, движимый состраданием и участием. Я думаю, он обладал такой же любовью, как апостол Иоанн Богослов. Ведь его главной особенностью и отличительной чертой была глубокая и пламенная любовь к Богу и ближним. Ему была свойственна редкая чуткость по отношению к людям. И отец Гавриил плакал и скорбел о погибающих душах. Когда его оскорбляли или ругали, он еще больше жалел и любил таких людей. «Хороший монах, – говорил он, – должен иметь чуткое сердце, как у женщины».

Он и нас учил любви: «Если вы видите несчастье ближнего – начинайте молиться за него. Так и научитесь потихоньку. И верьте, что молитва может сдвинуть горы».

Он очень любил монашество, монахов и всегда радовался, когда кого-то постригали. Отец Гавриил утверждал, что большего героизма, чем монашество, нет.

Навестить старца приезжал и Святейший Патриарх Илия II. Он хорошо понимал, какой молитвенник перед ним, и очень любил, ценил и уважал отца Гавриила. Святейший так комментировал: «Мы оба монахи, но тебе Господь даровал нищету духовную, а мне – патриаршество».

Я чувствую незримую связь с ним постоянно. Советуюсь с ним, прошу помощи. Он и сейчас здесь с нами. Где собираются люди, любящие его, там и он в этой компании. Я это точно знаю.

Это было первое чудо: женщина, помолившись на могиле умершего три дня назад старца, нашла своего пропавшего сына

Расскажу вам одну историю. После смерти отца Гавриила, на третий день, приехала в Самтавро одна несчастная женщина: у нее месяц назад пропал единственный сын. Она не знала, что старец умер, и очень расстроилась, так как приехала к нему за помощью. Я выслушала ее и посоветовала пойти к нему на могилу и молиться как живому, объяснив свою просьбу, что она и сделала. Через три дня счастливая мать появилась снова и рассказала, что ее сын вернулся домой живой и невредимый. Это было первое чудо, происшедшее на могиле отца Гавриила. Я сначала не обратила на этот случай никакого внимания, но потом люди стали рассказывать и другие истории, и я стала их записывать. Потом их было очень много.

 

    

 

Через некоторое время я поставила на его могилу большую неугасимую лампаду, чтобы люди могли помазываться и брать масло. Так и повелось с тех пор. Этот обычай быстро распространился, и теперь любой приходящий к старцу на могилу мог унести с собой не только земельку, но и святое маслице. Я и сама неоднократно помазывалась маслом, когда болела или со мной происходили какие-то душевные неурядицы. Стоило только поплакать, помолиться, и очень быстро все беды и искушения отступали.

Однажды ко мне пришла журналистка из грузинского православного журнала «Квирис Палитра». Она просила у меня интервью, но я тогда считала, что не могу рассказывать об отце Гаврииле. Да и благословения у меня не было. Я ей отказала. Спустя некоторое время я почувствовала такое смущение и расстройство, что просто терпеть это было невозможно. Побежала искать эту девушку, обрадовалась, когда наша ее, и стала отвечать на ее вопросы. Только после этого почувствовала огромное облегчение. С тех пор я никого не прогоняю. Принимаю и верующих, и неверующих, из-за рубежа и из России. У многих по молитвам старцу происходят невероятные случаи исцеления или изменения в жизни, сбываются их желания и просьбы.

– А вы не хотите написать книгу о старце? – спрашиваю у матушки Параскевы. – У вас же уникальные сведения.

– Да я давно уже ее написала, она есть, – отвечает матушка. – На грузинском языке. Вскоре выйдет и на французском. Но мне хотелось бы, чтобы она была издана на русском. Я ее перевела. Книга готова к печати. Только вот загвоздка: нет денег на ее публикацию.

– Как вы назвали книгу?

– «Бог есть любовь».

За время нашей беседы в разговор неоднократно вступали присутствующие на трапезе люди. Особенно хотелось что-то пояснить отцу Гавриилу-младшему. Он и переводил, и комментировал, а потом достал мобильный и показал нам фото юной матушки Параскевы, еще школьницы с большим белым бантом и огромными лучистыми глазами. Мать Параскева как-то чрезвычайно искренне радовалась вместе со всеми.

И тут монахиня Кетеван произнесла:

– Я ведь тоже хорошо знала отца Гавриила. Хочу вам рассказать о первой встрече с ним. Это было так удивительно!

Рассказ матушки Кетеван (Точилашвили)

 

    

 

– Я пришла к Богу, когда мне было 20 лет. Однажды крестная пригласила меня на праздник Светицховлоба^[3] в Мцхету. Я прихватила с собой трех подруг, и мы поехали.

После службы в Светицховели моя крестная сказала, что поведет нас к одному человеку, он монах. После его благословения жизнь людей меняется, становится более светлой и счастливой. Нам было очень любопытно. И вот мы зашли в Самтавро, подошли к башне. Там было очень много людей, просто толпа. Мне сказали, что я должна молиться. Я тогда знала две молитвы – «Отче наш» и «Верую». Я послушно опустилась на колени и стала читать эти молитвы. Вдруг дверь распахнулась и вышла монахиня. Это была дэда Параскева, но тогда она носила иноческий чин, ее звали Серафима.

Оказалось, что ее послал отец Гавриил, напутствовав словами: «Пригласи тех, кто только что подошел». Мы вошли и увидели иконы на стенах комнаты – от пола и до потолка. Старец лежал на топчане. В комнате были еще две паломницы. Я до этого момента никогда не общалась с монахами и понятия не имела, что надо делать и как разговаривать. Казалось, отец Гавриил ни на кого не обращал внимания, а, глядя на меня, воскликнул громко и радостно: «О! Какой у меня сегодня гость!» Я поклонилась.

После этих слов он благословил меня и начал плакать. А затем он сказал, что мой жизненный путь будет очень трудным. Он жалел меня, предвидя все скорби и трудности, которые мне предстояло пережить. В дальнейшем всё так и произошло.

«Бог дал тебе пять талантов, и ты должны удвоить их, – сказал отец Гавриил, – а теперь помоги мне встать и подай мне кулкул-барткули^[4].

Оказывается, у него была сломана нога. Я не знала, что такое кулкул-барткули, мать Параскева метнулась, чтобы мне помочь, но старец властно остановил ее.

 

    

 

Я помогла ему подняться и пересесть на маленькую скамеечку. Тогда старец весело сказал, что сейчас мы будем трапезничать и он назначает меня тамадой. Отказаться было нельзя. Он выбрал меня из нескольких, и мне оставалось только подчиниться и делать всё, как он велел. Так пролетели пять или шесть часов нашего общения, но потом казалось, что прошло пять минут. За время трапезы отец Гавриил обращался только ко мне и вел себя так, как будто в келье никого больше не было. Потом он попросил мать Параскеву принести его фотографию и вручил мне ее со словами: «Береги». Вот это фото.

Теперь-то я понимаю: отец Гавриил ради моей пользы показывал, что главное для монаха – это беспрекословное послушание

С тех пор я часто приезжала к отцу Гавриилу. Почти всегда он был строгим, иногда очень сердитым. Я с удивлением наблюдала, как он ни с того ни с сего кричал на Параскеву. Он сначала отчитывал ее за что-то, но потом ободрял и хвалил. Он заставлял ее петь, и она послушно пела, хотя говорила, что не умеет петь. Матушка никогда не перечила старцу и всегда делала всё, как он велел. Теперь-то я понимаю, что он ради моей пользы показывал, что главное для монаха – это беспрекословное послушание.

Так прошел год нашего общения с этим необыкновенным человеком. Я пришла к нему в ноябре, и ровно через год, 2 ноября, он преставился ко Господу. Я ведь считаю его своим первым и последним духовным наставником.

Знаете, когда стало известно о канонизации отца Гавриила (Ургебадзе), вся Грузия ликовала – люди с трепетом почитают старца. А еще я заметила: кто любит отца Гавриила, те всегда встречаются. Он сам их сводит. Потому что они – родственные души.

Нам оставалось только охотно согласиться с ней.

Встреча третья

Тори. Митрополит Серафим

 

    

 

В каждом сердце нужно искать клад.
Архиепископ Сергий (Королёв)

В праздник Воздвижения Креста Господня мы пошли на архиерейскую службу в кафедральный собор святителя Николая в Боржоми, где по воскресным дням совершает богослужения митрополит Боржомский и Бакурианский Серафим – личность неординарная, примечательная, редкая по человеческим качествам.

Оказалось, что сегодня будет паломничество в Тори на освящение древнейшего храма. Вернее, развалин древнего храма, кажется IX века. Возможно, когда-нибудь он будет восстановлен, но на это нужны очень большие средства.

Тори – это название исторического региона в центральной Грузии, часть края Самцхе-Джавахети. Он относится к Боржомской епархии.

 

После службы мы с отцом Арчилом, неунывающим весельчаком, погрузились в миниавтобус и вскоре оказались где-то высоко в горах, в небольшом тихом селении. Там нас уже поджидали те, с кем мы распростились вчера в Садгери: отец Гавриил с монахинями своего небольшого монастыря и сестры из Садгери.

 

Богу было угодно, чтобы мы еще раз пообщались с келейницей старца Гавриила. Нам пришлось долго идти пешком, продираясь через лесные заросли, переходить по мокрым камням стремительные потоки, карабкаться по почти отвесным склонам глубоких оврагов. Каким-то образом мать Параскева всегда оказывалась впереди. Решительная, беззаботная, погруженная в себя, но до тех пор, пока к ней не обратятся. В видавшей виды затертой безрукавке (сколько ей лет?), она была и с нами и в то же время не с нами.

Мать Параскева органично сливалась с окружающей природой, как бы растворяясь в ней. На привалах садилась на землю, не осматриваясь, и земля принимала ее в свои объятия. В который раз поражала естественность и простота монахини.

Наконец, к всеобщему ликованию, мы увидели огромный и мощный ЗИЛ, в кузове которого было множество паломников, а в кабине сидел владыка Серафим. Нам сказали, что за нами вскоре вернутся. Так и вышло.

Впереди грузовика шли молодые ребятами и бензопилами валили небольшие деревья. По некоторым из них проезжала тупая морда нашего «броневика», и они послушно ложились под огромные колеса. Когда чаща стала непроходимой, мы пошли пешком, и нам пришлось не один раз перелезать через поваленные кряжи, продираться сквозь непроходимую чащу. Кто-то заметил медвежьи следы. Наконец мы добрались до цели нашего путешествия: перед нами обозначились тяжелые каменные стены древнего храма. Вокруг – глыбы, поросшие зеленым мхом. Чтобы попасть внутрь, пришлось согнуться чуть ли не пополам. Вместо пола – наваленные скользкие камни: не знаешь, как встать. Владыка Серафим оглядывал внутренности старой постройки, что-то показывал священникам. Потом состоялся молебен и освящение древнего храма. Точнее – его массивных стен, сложенных много веков назад, с которых свисали мягкие и густые косички нежно-зеленого мха.

Мать Параскева стояла рядом со мной со свечой в руке и тихонько подпевала хору. Опять где-то глубоко в себе. Здесь и не здесь.

Владыка с удовольствием общался с паствой. И так получилось, что я поделилась с ним своими впечатлениями о встречах с матушкой Параскевой, о том, что, не увидев в этот свой приезд могилы старца, я чуть не заплакала.

– И я думаю, что нужно было оставить могилу, потому что люди по старой привычке приходят, а там ничего нет. Я бы обязательно оставил. Столько там слез пролито, столько чудотворений было, – сказал он. – Мощи – это само собой, такая радость была от обретения мощей! Но дело в том, что на могиле гораздо больше людей было. К мощам сейчас приложатся и уходят. А на могилке часами сидели. Детей клали. Земельку набирали. В этом особый был смысл. Почему так сделали – я не понимаю.

Мать Параскева практически жила как в затворе. А у могилы – среди такого числа людей была. У нее – огромный авторитет. Она столько помнит, и на нее смотрели как на живое свидетельство. И, конечно, ей было тяжело после перенесения мощей. И потом никто специально ничего не планировал. Получилось как получилось. Когда ей сказали, что есть первый маленький храм в честь святого Гавриила, она сразу согласилась перейти туда. И она вздохнула.

К матушке Параскеве не раз приходили те, кто ненавидит священников. И благодать отца Гавриила смогла привести этих людей в Церковь

Столько лет мать Параскева провела в Самтавро! Она была создана для того, чтобы говорить об отце Гаврииле. В этом особый Промысл Божий был. Она не так, как все монахини, должна была молиться, работать… Она была предназначена для того, чтобы людям нести проповедь о старце. К ней неоднократно приходили люди, которые просто ненавидели священников. И она смогла, а точнее – благодать отца Гавриила смогла, привести этих людей в Церковь. Представляете? Это очень трудно. Вот не хочет человек попа видеть – и всё! Осуждали даже патриарха. И вдруг – простая монахиня приводит человека к Богу.

Да, такое мгновенное отсечение ее от людей, от паствы очень на нее тяжело повлияло. Очень.

Когда-то ей было плохо, она чуть не умирала. Но отец Гавриил сказал ей: «Ты проживешь долгую жизнь, больше 80 лет». Потом она пошла на поправку.

С матушкой Параскевой нужно говорить, нужно ее спрашивать. Это как архимандрит Софроний, который был рядом с преподобным Силуаном Афонским. Все задавали ему вопросы, и в конце концов он сам стал святым. Вот матушка Параскева – это живая связь с отцом Гавриилом. Она ведь очень простая в общении. Она и смеется, и общается. И никому ни в чем не отказывает. Любой, кто попросит ее разрешения с ней сфотографироваться, тут же получает фото.

– Да, это мы заметили. Она, и вправду, никому не отказывает. Владыка, а вы могли бы рассказать о старце Гаврииле?

– Конечно!

Рассказ митрополита Серафима

 

    

 

– Вы знаете, когда я увидел отца Гавриила впервые, я подумал: «Вот, это избранник Божий». Это чувствовалось во всем.

Старец никогда не оставался равнодушным к чужому горю, мог часами утешать обиженных и страждущих. Провидя глубокие скорби и несчастья людей, он принимался рыдать и горячо молился о них. Он говорил: «Если мы помогли другому, то это Бог оказал нам милость. Он дал возможность сделать доброе дело».

Отец Гавриил умел чувствовать любую фальшь и неискренность в людях. Тщеславным он давал жесткие уроки смирения, но это служило им на пользу. Было такое, что во время застолья или собрания священников он начинал бегать и кричать, вздымая руки: «Тщеславие! Тщеславие!»

Он часто юродствовал, он мог вытворять что угодно. Иногда ругался страшными, просто неприличными словами. Или, представьте себе, кувыркался в храме во время Литургии, катался по полу. Для многих людей это был соблазн, они не понимали, в чем дело.

И вот однажды мой друг, хороший художник, стоял со своими друзьями у ворот Самтавро – тогда он был совсем молодой, – и они обсуждали, как отец Гавриил кувыркался во время Литургии. Их было пять или шесть человек. Они говорили между собой: «Ну, мы-то знаем, что он святой, но все остальные этого не знают. Что они-то подумают? Должна же быть мера. Как это можно? Тут Литургия идет, бескровная жертва приносится, а он у амвона вытворяет не знамо что». И вдруг – раз – останавливается такси. Из него выходит старец и идет прямо к ним. Они стоят кружком. А он так голову просунул и говорит: «Ну что, осуждаете меня?» Они обомлели и не знали, что делать. А старец спокойно пошел дальше.

Отец Гавриил всех подкармливал. Просил матушек принести еду и кормил нас. Вроде и неголодный приходишь, а он: ешь, ешь! Начинаешь есть, и такое ощущение, что был голодный. И всё съедаешь.

Однажды мой друг – ему было тогда лет 15 – собрал своих друзей, подростков, и сказал им: «Я дружу с отцом Гавриилом, он святой, юродивый. Он всех кормит. А сам сидит со своей тарелкой борща, делает вид, что ест, а на самом деле не ест. И вот так нас обманывает». Он привел этих детей с собой. Отец Гавриил посмотрел на них, наложил себе полную тарелку и до конца всё съел! Вот так он смирил и себя, и детей. Никто ведь никогда не видел, чтоб он много ел. А при этих детях всё съел.

Я благодарен Господу, что Он сподобил меня пострига в монашество в мантии старца Гавриила

Я очень благодарен Господу, что Он сподобил меня пострига в монашество в мантии старца Гавриила. Это был 1992 год, у меня ничего для пострига не было, и он вынес мне свою новую мантию. Их у него было две, но сам он не любил новых вещей и всегда ходил в старой. Для меня теперь это огромная святыня и утешение. Когда ко мне приходят люди и просят вынести мантию святого, я обязательно выполняю их желание и благословляю их этой мантией.

 

Мы дошли до нашего ЗИЛа, и владыка выразил желание ехать обратно со своей паствой в кузове грузовика.

 

– Что, владыко, неужели в кузов полезете? – вырвалось у меня.

Поднимаясь по железной лестнице, он весело ответил:

– Конечно. Я же старый солдат советской армии. И тут же прибавил: – А может, и не очень старый.

После этой поездки мы по приглашению владыки побывали в его резиденции, и он, накинув на нас поочередно мантию святого старца Гавриила, благословил каждого, сказав только ему предназначенные слова.

По возвращении домой я переписала в свой молитвослов молитву, написанную старцем, и теперь читаю ее каждый день.

Молитва преподобноисповедника Гавриила

Господи, молю Тебя, с небес услыши нас, призри на нас, подай милость Свою.

С миром отпусти нас, чтобы ходили по Твоему пути, исполняли заповеди Твои и отрекались от зла.

Научи нас, Господи, молиться пред Тобою и исполнять Твой святой Закон, чтобы сердце наше стало преданным Тебе и всем нам жить по Закону Твоему.