Семь лет назад отошел ко Господу Святейший Патриарх Алексий II. Он, как и многие другие представители этого рода с остзейской, немного непривычной для русского слуха фамилией Ридигер, верой и правдой служил Богу и России.
Мы встретились с писателем Александром Юрьевичем Сегенем – автором книги «Алексий II», которая вышла в серии ЖЗЛ. Эта книга – единственный обстоятельный труд о 15-м Предстоятеле Русской Православной Церкви. О том, что общего было у патриарха Алексия II со святым митрополитом Филаретом Московским, как любил проводить патриарх свободные часы и на каких языках мог свободно служить Божественную Литургию, – наша беседа.
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II
– Александр Юрьевич, вы – автор книги о Святейшем Патриархе Алексии II. Как возникла идея писать именно об этом Предстоятеле Русской Православной Церкви?
– Всё началось с того, что патриарх Алексий II заказал и благословил мне написать роман о деятельности Псковской православной миссии в годы Великой Отечественной войны. Предполагалось, что по этому роману потом будет сниматься фильм.
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II
– Да. Роман был опубликован, и за него я получил премию Издательского совета Московской Патриархии «Просвещение через книгу». Вручая ее, владыка Климент сказал мне: «А теперь напишите и о Филарете». Дело в том, что лауреатам этой премии вручается статуэтка митрополита Филарета Московского. Я эти слова владыки Климента воспринял как напутствие.
Святителя Филарета я всегда почитал, у меня на стене висел его портрет. Но я никогда не думал о том, чтобы писать о нем. Но раз владыка сказал… Я начал работу над такой книгой, а в процессе у меня возникла мысль о том, что продолжением ее должна быть книга о человеке, равновеликом Московскому святителю. Таким человеком мог быть только патриарх Алексий, к этому времени уже отошедший ко Господу.
Когда я сдавал рукопись книги о святителе Филарете в издательство «Молодая гвардия», главный редактор Андрей Витальевич Петров спросил меня: «Какая книга будет следующей?» И я выпалил: «Патриарх Алексий Второй».
– А вы были знакомы со Святейшим Патриархом?
– Да, но не могу сказать, что было много встреч. Всего несколько, и не таких продолжительных, как хотелось бы. И если бы я предполагал, что буду писать о нем книгу, то постарался бы хоть как-то эти встречи сделать более длительными и значимыми.
Я вдруг понял: святитель Филарет и патриарх Алексий – рифмующиеся личности в нашей истории
А книгу о Святейшем я начал писать именно потому, что вдруг понял: святитель Филарет и патриарх Алексий – рифмующиеся личности в нашей истории. Какой размах строительства в Церкви был и при Филарете, и при Алексии II! Святитель Филарет курировал строительство храма Христа Спасителя – а патриарх Алексий этот храм возродил. Проповеди и того, и другого были направлены на улучшение состояния русского общества и Церкви. Даже первая серьезная богословская работа патриарха – тогда отца Алексия, студента духовной академии – была посвящена святителю Филарету. Кстати, поэтому в бумагах КГБ он значится как «Дроздов».
– В бумагах КГБ?
– Да. Как «агент Дроздов», хотя, конечно, никаким агентом КГБ он никогда не был. Все дело в том, что каждый священник автоматически попадал в отчеты Комитета Государственной безопасности. Потому что к священнику приходил представитель КГБ, беседовал с ним, а потом писал отчеты для начальства, что такой-то согласился сотрудничать – а все «сотрудничество» было формальным и сводилось к таким вот беседам время от времени. Действительного сотрудничества не было, и в архивах КГБ нет ни одного документа, подписанного Алексием II. Хотя есть документы, подписанные другими церковнослужителями, которые сознательно – и не гнушаясь этим нисколько – сотрудничали с этим органом. Некоторые именно были непосредственными агентами.
Много перекличек и перекрестий было между святителем Филаретом и Святейшим Алексием II.
Александр Сегень: Алексий II (ЖЗЛ). М.: 2015
– Святитель Филарет не любил Петербург за климат – не только природный. Ему не по душе была официальная атмосфера столицы Российской империи. И в чем-то она напоминала ту, в которую попал Алексий, когда его назначили на Ленинградскую кафедру. Но Петербург Алексий II любил – для него это был очень важный город, город, в котором он возрождал поруганные святыни.
– Александр Юрьевич, что в жизни Святейшего более всего вас впечатлило? Расскажите какой-нибудь яркий эпизод.
– Их было довольно много. Один из важнейших для меня – его борьба за спасение Украинской Церкви и Украины, что, в общем-то, и способствовало тому, что он раньше времени ушел от нас. Это была такая тяжелая ноша для него.
Вспоминается и такой характерный эпизод: выступление в Америке перед раввинами. Это было в 1991 году, как раз во время путча ГКЧП
Вспоминается и такой характерный эпизод: выступление в Америке перед раввинами. Это было в 1991 году, как раз во время путча ГКЧП. Все тогда были заняты тем, что происходит в СССР, и на этом фоне конфликт в Нью-Йорке между ортодоксальными евреями и афроамериканцами был не слишком важной темой для новостей. Суть конфликта была вот в чем. Чернокожие нетрадиционной ориентации приходили в район Нью-Йорка, где жили общины ортодоксальных евреев, и дразнили их. Возникали стычки, вплоть до того, что были и случаи смертоубийства. Святейший Патриарх, приехав в Нью-Йорк, счел своим долгом выступить в синагоге перед раввинами – в знак их поддержки, защищая традиционные ценности, которые едины для всех ортодоксальных религий. Ведь ни одна из традиционных вер не принимает мировой содом.
Святейшего тогда за это выступление некоторые критиковали: мол, Русский Патриарх не должен выступать в синагоге. Но для него как миротворца это был, думается, очень важный шаг. Ведь он считал, что в борьбе против мирового зла, за мир и нравственность люди доброй воли должны объединиться, хотя они и исповедуют разные веры.
– Вы пишете: «Из года в год Предстоятель неустанно повторял, что недоволен тем, как во многих храмах служат священники». Как вы думаете, что он имел в виду?
– Священства не хватало катастрофически. Не говоря уже о том, что мало было священников образованных. Не хватало радивых священников – и много было нерадивых. Я думаю, что и сейчас встречаются нерадивые священники. Как в любой другой профессии. И среди священников, к сожалению, встречаются такие, которые приняли сан не по призванию, а по каким-то иным соображениям, иногда меркантильным. Вот с этим он боролся постоянно. И, выступая на ежегодном епархиальном собрании, чуть ли не 80% доклада посвящал критике. Обращал внимание даже на мелочи. И всегда говорил о том, как крестят – он был сторонником крещения с полным погружением, чтобы не оставалось «погруженцев» и «обливанцев», которые «соперничают» друг с другом. Конечно, боролся со стремлением некоторых священников к обогащению, с излишним рвением к наградам.
Он очень сильно переживал о состоянии вверенной ему Церкви, потому что хотел видеть ее образцом для мира.
Писатель Александр Сегень
– Примером в чем может быть для нас патриарх Алексий?
– Быть вдохновенными. Как он сам был вдохновенным. И быть радостными.
Священник должен нести радость. Он не может быть мрачным. И вспомните, как сам Святейший светился радостью
Когда священник выходит к пастве, он всегда должен нести радость. Священник не может быть мрачным. Я знаю многих пастырей, которыми просто любуешься, когда они выходят к пастве и произносят: «Христос Воскресе!» – говорят это так, как будто только что были свидетелем воскрешения. И вспомните, как сам Святейший светился этой радостью! Потому что если с нами Христос, это большая радость, которая нас никогда не покидает.
Эта радость определяет мировоззрение пастыря, будь он священник или архиерей, а мировоззрение диктует поведение. Если пастырь горит пасхальной радостью, то тогда и для паствы «Христос Воскресе» – не просто обыденные слова приветствия в такой-то праздник. Как и молитвы и песнопения. Это не просто исполнение какого-то обряда – это священнодействие, наполняющее всю нашу жизнь.
– В книге вы рассказываете и о друзьях Святейшего. Например о петербургском священнике Василии Ермакове. Что связывало его с патриархом?
– Отец Василий Ермаков оставался другом Святейшего в течение всей жизни. Отец патриарха, священник Михаил Ридигер, вызволил Василия из немецкого лагеря и этим спас его. Потом Алексий и Василий вместе поступали в семинарию, вместе учились. Хотя нельзя сказать, что они были «неразлучными друзьями», постоянно встречались или созванивались. Виделись они довольно редко. Просто потому, что у людей такого ранга, как архиерей и тем более патриарх, не бывает закадычных друзей, с которыми они постоянно общаются: у них на это нет времени. И те недолгие минуты или часы, когда Святейший мог позволить себе расслабиться, отдохнуть, он старался быть один. Даже когда бывал за границей, он старался сделать так, чтобы остаться наедине с самим собой. Чтобы никто не знал, кто он такой. Мог «улизнуть» и отправиться, например, в зоопарк – он очень любил зоопарки – или съесть на улице мороженое, которое тоже очень любил.
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Фото: Владимир Ходаков
– Да, любил, это известно. Он расслаблялся, наблюдая за животными. Отдыхом для него были и книги.
Конечно, его друзьями были его соратники – архиереи, те, которые всегда были с ним рядом.
А с отцом Василием Ермаковым он встречался всякий раз, когда приезжал в Петербург, и тому свидетельством множество фотографий. Кстати, духовной дочерью отца Василия, пока он был жив, являлась исполнительница главной роли в фильме «Поп» Нина Николаевна Усатова.
– Патриарх вырос в Эстонии, там же служил священником. Он знал эстонский язык?
Монахи были в глубоком унынии. Патриарх увидел это и говорит: “Хотите, я вас развеселю?”
– Да, знал. Был забавный случай, о котором мне рассказывали на Афоне. Когда Святейший приехал первый раз на Афон, Свято-Пантелеимонов монастырь был еще в сильном запустении. Монахи, приехавшие пополнить братию, находились в глубоком унынии. Патриарх увидел это и говорит: «Хотите, я вас развеселю?» И провел службу на эстонском языке. Всю! Братия развеселилась, потому что для русского уха эстонский и финский языки звучат довольно забавно. Но это вовсе не значит, что к эстонскому языку патриарх относился как-то пренебрежительно. Он его знал, на нем говорил, на нем служил. Вообще эстонское Православие, эстонская православная паства заслуживает огромного уважения, потому что, находясь порой в среде, враждебной к Православной Церкви и к русским, они оставались православными. Хранят Православие и до сих пор.
Причащение прихожан Пюхтицкой обители 1980-е годы
– Вероятно, в это внес свой вклад и Святейший?
– Безусловно. Он не терял связи с Эстонией, постоянно ездил в Пюхтицы, постоянно общался с эстонскими священниками. И не только с православными – был в дружеских отношениях с лютеранскими священниками. В Эстонии его очень уважают. В Таллинне его именем названа площадь, есть памятник ему. И во многом его деятельность в Эстонии – залог той дружбы, которая все равно будет храниться русскими и эстонцами, несмотря на попытки ее разрушить.
– Вы собрали обширнейший материал о Святейшем, написали книгу о нем, но пока это чуть ли не единственный труд о личности, без сомнения, огромного масштаба, каким был патриарх Алексий II.
Сколько могло бы появиться интереснейших воспоминаний! Но почему-то люди, знавшие патриарха и несшие служение рядом с ним, не спешат
– Я думаю, что осознание масштаба этой фигуры только начинается. И как раз то, что мало книг о Святейшем, тому свидетельство. Вообще мне казалось, что после кончины патриарха выйдет целый ряд книг, воспоминаний о нем. Но почему-то люди, знавшие его и несшие служение рядом с ним, не спешат с этим. А ведь сколько могло бы появиться интереснейших воспоминаний! Но я думаю, что все впереди. И хотя нескромно так говорить, но, может быть, моя книга как-то пробьет эту стену, и вслед за маленькой дверцей распахнутся и большие ворота. Хотелось бы, чтобы моя книга была такой дверцей.
– У вас есть очерк «Весна патриарха». А почему весна?
– Весна патриарха – это о первых днях патриаршества Алексия II. И в этом названии есть перекличка, игра с заголовком романа Г. Маркеса «Осень патриарха».
Книга, вышедшая в серии «Жизнь замечательных людей» – это, собственно, только половина того, что я написал: издательство сочло, что книга получается слишком большой по объему, и мне пришлось ее «ужимать». Полный ее вариант должен выйти в издательстве «Благовест» в начале следующего года. И это будет издание со множеством фотографий, хорошо оформленное.