Как ребенку соблюдать пост? Как объяснить ребенку смысл поста? Что делать, если в школе подают скоромную пищу? Надо ли отказываться от бабушкиного новогоднего угощения? На вопросы о детском посте отвечает протоиерей Алексий Уминский.

протоиерей Алексий Уминский

Что современному человеку стоит изменить в своей жизни в пост? Размышляет священник Феодор Людоговский.

Первое, что я должен сказать, — это два слова: «Маша, спасибо!» Объясню, в чем дело.

У моей жены есть подруга Маша — учились на филфаке в одной группе. Сейчас Маша со всей своей семьей в США — второй год учит тамошних студентов. Мы общаемся по телефону, по скайпу, иногда — в соцсетях. Не так давно Маша говорит: «Ребята, вы, конечно, люди хорошие. Но всякий раз, как я читаю ваши сообщения и ссылки в Фейсбуке, мне становится плохо. Это сплошная депрессия».

Маша высказала то, что мы чувствовали, но не смогли сформулировать и выразить сами. Да, то, что мы (не хочу обобщать — имею в виду себя и мою жену) пишем в Фейсбуке и что мы там читаем, — большая часть этого сводится к одному: всё плохо, а будет ещё хуже. И, в общем то, не так важно, насколько точно это ощущение отражает реальность. Важнее то, что оно, это ощущение, формирует наше отношение к реальности, формирует саму реальность.

За спиной настоятельницы Горненского монастыря в Иерусалиме игуменьи Георгии (Щукиной) — три обители. Пюхтица, Свято-Духов Виленский монастырь и Иоанновский монастырь на Карповке, где с 1988 года существовало подворье Пюхтицкого монастыря. Матушка пришла в Свято-Успенский Пюхтицкий монастырь в 1949 году. В 1992 она была назначена настоятельницей Горненского монастыря.

О своем пути, начиная с первых шагов в качества пюхтицкой послушницы до первых лет управления русской обителью Святой Земли, матушка Георгия рассказала корреспонденту и читателям Правмира.

Игумения Георгия (Щукина)

Пюхтица и Горняя

Пюхтица никогда не закрывалась, как и Горненский монастырь, и как Горняя, это святое место. Как в Горнюю Матерь Божия пришла «со тщанием, и целова Елисавет», так и Пюхтицу избрала.

Когда-то на этом месте эстонские пастухи пасли стадо и вдруг увидели необыкновенной красоты женщину. Явилась она непонятно, откуда, вся в сиянии. Они удивились, попытались приблизиться к ней — и она стала невидима. На второй день это видение повторилось. Они опять стали приближаться — стало ничего не видно. В это время шли русские крестьяне. Эстонцы рассказывают им о своем видении, они вместе подходят к месту, где стояла женщина, и видят — лежит икона Успения Божией Матери. Эстонцы — лютеране, они иконы не почитают. Икона досталась русским крестьянам. Здесь и начала создаваться Пюхтицкая обитель.

Брак, семья, венчание – это вопросы, которые сегодня активно рассматриваются с различных точек зрения не только в церковных СМИ. Остроту этим дискуссиям придает и ставшая уже для многих привычной практика частой смены так называемых «партнеров», без скрепления отношений рамками семьи и каких-то обязательств друг перед другом. Конечно, это касается в первую очередь людей, далеких от Церкви, но что греха таить, ведь и церковные браки не всегда выдерживают испытание временем и обстоятельствами. Вот почему, вероятно, одной из главных тем, вокруг которой сосредоточилось обсуждение проекта документа «Об упорядочении практики совершения браков, в частности повторных», стал повторный брак. А насколько возможно вступление во второй и третий брак по благословению Церкви, то есть в брак, освященный церковным Таинством? Об этом мы беседуем с известным духовником протоиереем Валерианом Кречетовым, настоятелем храма Покрова Пресвятой Богородицы в Акулово.

Фото Анны Гальпериной

Автор «Хроник Нарнии», писатель-фантаст, сказочник; один из самых читаемых христианских авторов в мире;  ученый, профессор филологии, публицист; англиканин, друг и оппонент католика Дж. Р. Р. Толкина. Все это Клайв Стейплз Льюис. Однако мало кто знает, какая непростая судьба была у «апологета радости». В предверии 115-летия со дня рождения Льюиса мы узнаём его как писателя и как человека — в беседе с филологом, переводчиком и специалистом по Льюису Николаем Эппле.

«Сереже был год. Надо было няню, помимо прислуги "за всё”. Оля хотела молоденькую. Я – не помню. М.б. – тоже. Сейчас – если бы случилось чудо – взял бы "Арину Родионовну”. Чушь, когда хотят к ребенку молодую. Конечно, есть "за это”. Но больше – "за подлинную няню”. Язык!! Мудрость. Спокойствие. Ровность. Темп. Конечно, если старая няня – достойная этого имени. И всегда – с Господом. И – нет "помыслов”. Чистота, "физика” уступает "духу”, душе. Взгляд, огромное значение – добрые глаза "ба-буш-ки”. Мягкость, как бы – "шлепанки”. Поэтическая сторона – укладливость. Молитва!! Спокойствие чистого духа старой няни – сообщатся младенцу.

Сама жизнь так хочет. Мать – основа. Но – широкая "подоснова” – бабушка, ее замена – старая няня. Меньше – всякого риска! Мудрость – во всем (опытность) передается младенцу. Медлительное стучание сердца старой няни… – важно для младенца. Я понял это на нашем опыте, при чудесных качествах Даши; Сережечка рос в тревожных темпах. В страстных темпах и – взглядах»[1].

Когда я буду бабушкой, я куплю себе какое-нибудь степенное пальто и платье. Очки у меня уже есть, седина уже пробивается. Закрашивать не буду.

Пироги я так и так пеку почти всю свою замужнюю жизнь, и хотя Малыш уверял Карлсона, что «не в пирогах счастье», я на стороне Карлсона: есть что-то невыразимо домашнее и уютное, когда в доме пироги. На их запах сбегаются не только малыши, но и ушедшие в компьютерный затвор подростки и сидят в кругу семьи.

Когда я буду бабушкой, я не буду подозревать детей в том, что нарочно выкатились мне под ноги в неудобный момент, когда я, например, лью горячее молоко в пюре. И не буду думать, что назло перевернут ящик с игрушками в ту самую секунду, когда в комнату вошел гость. Может, и посмеюсь вместе с гостем.

Когда я буду бабушкой, я не буду смотреть на часы каждые десять минут, выгуливая внуков. К тому времени я постараюсь научиться полюбить прогулки.

Надеюсь, дети не попросят меня таскать бедных внуков в 150 кружков по развитию ребенка. Надеюсь, мы будем вместе читать книги, играть в настольные игры, кормить синиц и печь блинчики.

Когда я буду бабушкой, я не буду вздрагивать при малейшем чихе или не особенно мягком приземлении карапуза. Теперь-то я знаю, что без этого не растут.

Еще я знаю, что дети бывают разные, что у одних и тех же родителей один ребенок заговорит в год, а другой в три, один способен к математике, но неважно пишет, а другой сочиняет сказки, но не умеет считать. Я помогу их развивать, но без паники и привлечения армии специалистов.

Не буду смотреть сериалы, а покажу внукам «Винни-Пуха», нашего, Хитручного.

Постараюсь включать компьютер пореже, а детские песни почаще.

«Сереже был год. Надо было няню, помимо прислуги "за всё”. Оля хотела молоденькую. Я – не помню. М.б. – тоже. Сейчас – если бы случилось чудо – взял бы "Арину Родионовну”. Чушь, когда хотят к ребенку молодую. Конечно, есть "за это”. Но больше – "за подлинную няню”. Язык!! Мудрость. Спокойствие. Ровность. Темп. Конечно, если старая няня – достойная этого имени. И всегда – с Господом. И – нет "помыслов”. Чистота, "физика” уступает "духу”, душе. Взгляд, огромное значение – добрые глаза "ба-буш-ки”. Мягкость, как бы – "шлепанки”. Поэтическая сторона – укладливость. Молитва!! Спокойствие чистого духа старой няни – сообщатся младенцу.

Сама жизнь так хочет. Мать – основа. Но – широкая "подоснова” – бабушка, ее замена – старая няня. Меньше – всякого риска! Мудрость – во всем (опытность) передается младенцу. Медлительное стучание сердца старой няни… – важно для младенца. Я понял это на нашем опыте, при чудесных качествах Даши; Сережечка рос в тревожных темпах. В страстных темпах и – взглядах»[1].

Когда я буду бабушкой, я куплю себе какое-нибудь степенное пальто и платье. Очки у меня уже есть, седина уже пробивается. Закрашивать не буду.

Пироги я так и так пеку почти всю свою замужнюю жизнь, и хотя Малыш уверял Карлсона, что «не в пирогах счастье», я на стороне Карлсона: есть что-то невыразимо домашнее и уютное, когда в доме пироги. На их запах сбегаются не только малыши, но и ушедшие в компьютерный затвор подростки и сидят в кругу семьи.

Когда я буду бабушкой, я не буду подозревать детей в том, что нарочно выкатились мне под ноги в неудобный момент, когда я, например, лью горячее молоко в пюре. И не буду думать, что назло перевернут ящик с игрушками в ту самую секунду, когда в комнату вошел гость. Может, и посмеюсь вместе с гостем.

Когда я буду бабушкой, я не буду смотреть на часы каждые десять минут, выгуливая внуков. К тому времени я постараюсь научиться полюбить прогулки.

Надеюсь, дети не попросят меня таскать бедных внуков в 150 кружков по развитию ребенка. Надеюсь, мы будем вместе читать книги, играть в настольные игры, кормить синиц и печь блинчики.

Когда я буду бабушкой, я не буду вздрагивать при малейшем чихе или не особенно мягком приземлении карапуза. Теперь-то я знаю, что без этого не растут.

Еще я знаю, что дети бывают разные, что у одних и тех же родителей один ребенок заговорит в год, а другой в три, один способен к математике, но неважно пишет, а другой сочиняет сказки, но не умеет считать. Я помогу их развивать, но без паники и привлечения армии специалистов.

Не буду смотреть сериалы, а покажу внукам «Винни-Пуха», нашего, Хитручного.

Постараюсь включать компьютер пореже, а детские песни почаще.