Храм св. Троицы в Серебряниках.

Есть у меня одна мечта… Должен признаться, что для ее воплощения нет у меня ни административной, ни хозяйственной хватки, ни надлежащих средств… но мечта есть и, кажется, она стоит того, чтобы о ней рассказать.

    

Я живу в Крыму, и любимая моя область – это юго-запад полуострова с его живописными горами, поросшими лесом, с уютными долинами и – главное – с пещерными монастырями, вырубленными в глубокой древности. Эти ныне возрождающиеся монастыри на горах существовали сотни лет, и их было множество, не говоря уже о сельских и приходских храмах. Целая страна, имя которой – княжество Феодоро. Иногда на территории не больше 5 квадратных километров археологи находят развалины одиннадцати, тринадцати церквей…

Угасание монастырской жизни в этих пещерных горных монастырях и селениях связывают с нашествием турок на Крым в XV веке. Тогда христианство перешло из процветающего состояния в упадочное. Впрочем, это только внешняя оценка, потому что главное, конечно, – внутренняя, сокровенная жизнь христиан, а также поступки, жизнь в согласии с верой. Христиан в Крыму и после турецкой колонизации оставалось немало, но вещественных свидетельств их жизни во времена османского владычества сохранилось немного.

    

Но я возвращаюсь к главной теме нашего разговора – к мечте. Так вот, на горах, посреди развалин древних монастырей и православных поселений и до сих пор можно найти одичавшие лозы винограда. Некогда в этих монастырях и селениях виноградарству и производству вина, в том числе и лучших его сортов – для литургии, богослужебного пользования, – посвящалась значительная часть повседневного трудового времени монашествующих, да и мирян. Об этом свидетельствуют как одичавшие лозы, так и многочисленные вырубленные в скалах давильни для винограда – тарапаны.

  

А сейчас у нас практически не производится вино для литургии, для церковного употребления. Пусть многочисленные наклейки типа «Монастырская изба» или «Слезы монаха» вас не обольщают: большей частью это просто клюква как в переносном, так и, увы, почти что в прямом смысле. Но даже вино, изготовленное с соблюдением технологий, чаще всего не соответствует тем специфическим требованиям, которые предъявляются вину для литургического пользования.

Требования эти, в общем, просты, но соблюдение их связано с применением трудоемких технологий. Традиционно вино для церковного употребления должно быть красным, густым и сладким, но… (и вот тут начинается самое главное) – без добавления сахара и спирта, не говоря уже о красителях и ароматизаторах. То есть это должно быть вино сухое, но вместе с тем сладкое, а достичь этого естественным способом довольно сложно. Известно, что сахар в вине перерабатывается в спирт. И для того чтобы сухое вино было сладким, нужно, чтобы после окончания естественного брожения в вине оставался еще «свободный» сахар. А для этого сусло для приготовления вина должно быть очень сладким. Как это достигается естественным образом, я скажу позже, а пока опишу в двух словах, как подходят к приготовлению церковного вина в православной Греции.

Первым долгом специалисты по виноделию, обсудив со священством, какой виноград лучше подходит для производства отличного литургического вина, выискивают наиболее удобный для выращивания именно этого сорта винограда участок земли. Вообще для винограда очень важно то, какая земля, почва, а также как расположен участок в отношении солнечного света, розы ветров, какой там микроклимат. Так вот, выбирают участок, и прежде всего священник его освящает. Дальше начинается работа, во-первых, профессиональная, а во-вторых, благословенная. А вот такое сочетание профессионализма с осознанным благоговением, с верой и молитвой – для нас в диковинку. Но это – желательная перспектива и, думается, вполне достижимая. Специалисты, да еще и верующие, освящающие свой труд сознательным призыванием Божиего благословения, – как хочется (и верится), что это станет для нас нормой. И верю, что придем мы к этому, было бы желание. Но пока – о том, как это бывает в Греции.

    

Итак, виноградари благочестивые трудятся, выращивая, воспитывая (хорошее слово!) лозу специально для церковных нужд. Затем, благословившись, собирают урожай. И вот тут тоже есть свои особенности. Напомню, что для производства церковного вина используют самые сладкие сорта винограда. При этом гроздья подламываются за какое-то время до сбора прямо на лозе и подвяливаются на солнце, чтобы виноградины, лишившись влаги, сконцентрировали в себе как можно больше сахара. Это довольно сложная и трудоемкая технология, но благодаря ей вино получается достаточно сладким и после брожения, без добавления сахара. После сбора винограда начинается в прямом смысле священнодействие – непосредственно уже производство вина, которое должно быть сладким, вкусным и вместе с тем без каких бы то ни было добавлений. Конечно, у виноделов есть множество своих секретов, но так или иначе вино выстаивается, сливается несколько раз с осадка, вызревает и только тогда – освящается и употребляется для служения Божественной литургии.

Вот главная моя мечта и состоит в том, что у нас – в Крыму – будет когда-нибудь налажено такое производство. Производство церковного вина с соблюдением не только надлежащих технологий, но и канонических правил.

Но это еще не всё, о чем я хотел сказать. Помимо этой, главной мечты есть у меня и «подмечта», если можно так сказать, впрочем, тесно связанная с первой. Заключается она в том, чтобы отыскивать старые сорта винограда, одичавшие, может быть непригодные уже к употреблению, с кислыми ягодами, но всё же хранящие еще в себе то, что можно назвать «кодом». Кодом той – стародавней – жизни, того благочестия, монашеского труда, той веры, того упования, преемниками которого, хранителями и умножителями мы можем и должны быть… Такая идея духовной и материальной преемственности в области церковного виноделия. Находить эти старые сорта и пытаться их «реанимировать», воссоздавать – могу только догадываться, какое это сложное и кропотливое дело. Но и какое же благодатное вместе с тем, согласитесь!

    

Знаю, что в советское время такие работы селекционные по сохранению, возрождению лучших крымских сортов винограда проводились. Но в этой работе ведь не было духовного, литургического смысла, а это так важно! Да и кто сейчас хранит и продолжает это дело? Может быть, единицы энтузиастов, а так… – завозятся в Крым всё новые и новые сорта «перспективные», прежде всего в смысле коммерции и прибытка.

Знаю, что традиции церковного виноделия успешно возрождаются в других местах, например в грузинском монастыре Алаверди. Виноделие испокон веку было традиционным трудом монахов этого монастыря. И вот в последние несколько лет эта древняя традиция успешно возрождается.

Трудность такой деятельности, думаю, во многом связана именно с тем, что она не приносит быстрой прибыли. А значит, эта деятельность может и должна быть связана с такими чисто христианскими качествами, как терпение, упование на Бога, вера, трудолюбие с воздержанием, почитание традиций… Но думаю, что такое доброе и важное дело, как производство церковного вина, милостью Божией может принести тому, кто занимается им, со временем и материальную прибыль. Даже уверен в этом! Но, главное, такая деятельность может для людей, занявшихся ею, стать тем путем, в житейском, практическом смысле, которым человек совершает свое восхождение к Богу. Восхождение через добросовестный и благословенный труд, освященный упованием и молитвой. А это, несомненно, важнее любой материальной выгоды и прибыли. Только бы нам прийти к пониманию этого!

И еще одно… может быть, главное, к чему я клоню. Вся наша нынешняя жизнь напоминает тот самый кислый виноград на выродившемся и заброшенном винограднике, который всем нам предстоит сообща возродить, потрудиться над ним, с терпением и молитвой, вырастить добрый урожай и принести его Богу. Ну, вот теперь уж собственно и всё, что я хотел сказать. То есть не надо слишком расстраиваться, что виноград наш кислый, что столбики повалены, шпалеры порваны и ограда порушена, что лозы оплетены лианами и заглушены зарослями бурьяна. Хватит уже, поплакали – и будет. А теперь надо нам всем, каждому на своем месте, делать то, что можем. Кому бурьян вырывать и сжигать его в стороне от виноградника… кому землю вскапывать, хоть и трудное это дело… Каменистая она на виноградниках – так часто бывает. Но когда любишь свою землю, тогда и труд до пролития пота на ней – в радость… Кому столбики восстанавливать, натягивать между ними проволоку, чтобы было на чем лозе развиваться, расти. Кому древние лозы с бережливостью и любовью, со знанием дела подрезать, освобождать от оплетших их диких растений, подвязывать, лечить… А всем вместе думать, как из кислого винограда сделать сладкий… Самый сладкий, какой только возможно! И химичить мы не станем, потому что цель наша не в том, чтобы гроздья были с ведро, и не в том, чтобы пустить кому-нибудь пыль в глаза и повыгодней продать урожай, а в том, чтобы принести его Господу. Хорошо ведь, согласитесь, так думать, об этом иметь первейшее свое попечение. И неужели не поможет нам Господь, если мы так будем думать и так будем трудиться? Да поможет, конечно, и так поможет, что мы только радоваться будем и умиляться, потому что доброе дело – по-настоящему доброе – всегда приносит и радость неизреченную, которую ничем другим заменить невозможно.

А насчет скорости… Вот это важно. Не надо нам спешить, как это ни странно звучит. Дело делать надо, а вот спешить – не надо. Нам всё хочется, чтобы побыстрее, а то опоздаем; всё кажется, что не успеем… Да нет же. Не опоздаем, если перестанем суетиться и вспомним, что всё в руках Божиих, а не в наших… если поймем, что всё, что нам нужно сейчас, – это не спешка, а вера, благоговение и внимание… к себе… к жизни своей… к тому, что делаем. Перед лицом Божиим. И спешка здесь может только навредить. Мне вспоминается по этому поводу притча китайская, но и для нас вполне подходящая.

Это притча о торопливом крестьянине, который посадил пшеницу, дождался, пока она взойдет, но дальше решил, что слишком уж медленно она растет и надо ей помочь. И вот этот крестьянин с великим усердием и «терпением» ходил по полю и каждый колосок подтягивал, чтобы он рос быстрее… Понятно, что в конце концов остался бедняга без урожая.

Вот так и мы иногда уподобляемся нетерпеливому крестьянину, стремясь всё поскорее сделать там, где нужна не скорость, а благоговейный и терпеливый труд, вера и внимание к себе, в согласии с Богом.

Отечество наше подобно разом и ниве, и винограднику. И всем нам предстоит потрудиться дружно, поработать смиренно, чтобы принести Господу от трудов своих кто что сможет. И тогда, приобщаясь Тела и Крови Христовой, мы непременно поймем, что важнее, чище, святее этого нет ничего на свете. Только чтобы это понять, как раз и надо нам трудиться уже сейчас, не оглядываясь и не сетуя по поводу поваленных столбиков, разрушенной ограды и кислого винограда. Дай нам, Боже, полюбить труд в Твоем винограднике, на ниве Твоей.

А об остальном, Господи, Ты обязательно позаботишься Сам!