Владимир Серов (1910–1968), «Домашняя работа» 1956.

Наши детские писатели XX века сумели создать не одну сотню выдающихся произведений мирового уровня. И я уверен, в душе каждого, кто родился в России, воспоминание о детстве неразрывно связано с хотя бы одним из этих творений. Мы по праву можем гордиться неповторимой отечественной писательской школой и ее великими представителями. Однако, памятуя заслуги классиков, не стоит тешить себя мыслью, что только их творчеством ограничивалась вся детская советская литература. Не стоит забывать о целом ее пласте, ставящем перед собой только одну цель – пропаганду атеизма. И тем более не стоит недооценивать культуртрегерское влияние этих опусов, пусть даже они и написаны менее известными авторами, чем С.Я. Маршак или К.И. Чуковский.

Уже с самого малого возраста советский человек должен был знать: вера – плохо, атеизм – хорошо. Вкладывать в голову ребенка эти «простые истины» было поручено веселым детским книжкам, в которых пионеры-герои успешно боролись с религиозными фанатиками и хитрыми лицемерными «попами». Еще не способные критически осмыслять прочитанное, наивные дети должны были восхищенно взирать на своих литературных товарищей и мечтать о таких же приключениях.

Те книги, о которых пойдет речь, я нашел не на старом запыленном чердаке. Нет! Все они успешно перекочевали в цифровое пространство, где в виде удобных подборок продолжают жить на сайтах крупнейших интернет-библиотек. И просматривают их, и читают, и даже пять «звезд» ставят, что абсолютно неудивительно. Ведь рано или поздно постсоветская ностальгия должна была распространиться и на другие части коммунистического наследия, в том числе и антирелигиозную.

Бытовой атеизм сегодня востребован: он дает простые и удобные формулы и ответы

Но что влечет за собой возвращение к жизни старых советских мифов? Чем, в конце концов, опасно бездумное чтение детских атеистических книжиц? Как и любая пропаганда, они не могут дать объективной картины мира. Это и не входит в задачи подобного рода литературы. Вместо этого она успешно конструирует образ Другого, врага, воплощенного Зла. И таким врагом становится верующий, особенно – священник. С ним необходимо бороться по определению, в силу его инаковости. Если проще: он не похож на нас, а потому опасен.

Ничего хорошего такие установки нести не могут. Они скорее ближе бытовой ксенофобии, чем серьезной и обдуманной жизненной позиции. Вот и получается, что продвигаемый такими книгами атеизм, поддерживаемый лишь желанием найти Другого на роль «козла отпущения», сам подпадает под категорию «бытового». И сегодня в условиях продолжающегося экономического, социального и духовного кризиса бытовой атеизм как нельзя более востребован. Он не требует от своих последователей ни читать серьезную научную литературу, ни разбираться в широкой палитре классиков свободомыслия от Жана Мелье или Пьера Бейля до Людвига Фейербаха или Карла Маркса. Вместо этого бытовой атеизм дает простые и удобные объяснительные формулы, отвечающие на «проклятые» русские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?»: борись с религией – спасай Россию/демократию/мир (нужное подчеркнуть).

С тобой товарищи. А со мной?

«С тобой товарищи» – книга о сектантах. Хотя поначалу ничто не предвещает того, что речь пойдет именно о них. Приехавшая из Москвы в безымянный сибирский городок девочка Ира весело проводит лето у бабушки, но внезапно в ее мир вторгаются ужасные истории о сектантах (не сами сектанты, нет, но только рассказы о них). Все ее новые друзья – и взрослые, и дети – наперебой пугают девочку то описаниями распятых фанатиками детей, то другими страшилками. Однажды Ира оказывается на берегу могучей реки, протекающей через город, и встречает необычайно красивого и тонкого юношу. Мальчик смотрит вдаль, как вдруг… осеняет себя крестным знамением. Ира понимает: мальчик – сектант, его надо спасать.

Девочки усвоила: «правильный» верующий вне церкви не должен молиться. Это вам ничего не напоминает?

Нет, девочку смущает не сам факт крестного знамения, а его публичная демонстрация. В СССР открытое общественное выражение своей религиозности за пределами стен церкви, мечети, синагоги влекло за собой суровое наказание, а потому любой, кто на это осмеливался, виделся порождением иного мира и в молодом сознании девочки сразу же получил ярлык сектанта^[2]. Подобная мифологема («правильный» верующий вне церкви молиться не будет, иначе он опасен) настолько въелась в массовое сознание, настолько растиражирована детской и взрослой литературой, что до сих пор часто встречается: «В своих церквях молитесь, а на улицу не выносите. Живите в гетто и радуйтесь, что хоть так живы». В душе молиться, но открыто, на людях не креститься – вот дозволенная форма советской религиозности.

Тамара Федоровна Воронцова

Насилие – повсюду и у всех. И верующего бьют, потому что он неспособен к насилию, а значит – другой и опасен

«С тобой товарищи» рисует неприглядную картину всеобщего насилия над любым, кто отличается от большинства. Здесь «распускают руки» и друзья Иры, давая тычки одному из членов их компании – не в меру болтливому Шурику Би-би-си, и городские хулиганы во главе со стилягой Жоркой. На насилии, пусть даже только вербальном, построены отношения местного врача и его медсестер («С букетом в руках он (врач. – Н.Х.) стремительно пронесся по коридору и, ворвавшись и тихую ординаторскую, закричал прямо Люсе в лицо (курсив мой. – Н.Х.): “Сорняками больницу заполняете?! Тайные встречи устраиваете?! Не позволю! Я здесь врач!”») Пожалуй, единственные, кто не причиняют прямого насилия Другому – это сектанты, что становится главной причиной их непонимания и неприятия. Одна из сцен книги: Жорка нещадно колотит «тонкого юношу» Женю. Подоспевшая компания девчонок (Ира и ее подруга Катя) отбивают молодого сектанта от хулигана. Завязывается разговор.

– И на него тоже. Потому его и бьют, что он как мокрая курица…»

Только вдумайтесь: его бьют потому, что он «мокрая курица»! То есть именно его неспособность быть актором «малого насилия» (выражение Т. Толстой), которое пронизывало все советское общество, и вызывает упрек. В то же время Катя, недовольная молодым сектантом, полностью соответствует общепринятым социальным установкам: она не только может наказать обидчика, но и за здорово живешь отвешивает оплеухи своему другу Шурику, который и не думает на нее нападать. Единственной сектанткой, которая напрямую угрожает кому-то расправой, становится безымянная мать девочки Марины, одной из самых юных последовательниц общины брата Афанасия. И именно после своих угроз мать сразу же меняет отношение к компании юных атеистов. Тем самым бессознательно автор сам показывает, какую роль насилие играет в мире книги.