По словам преподобного Иоанна Лествичника, тот, кто одолел страсти, так уязвляет демонов: он притворяется, что одержим страстями, и этим дурачит врагов, сам же остается непобедимым. Таким был старец Иродион – румын († 1990), подвизавшийся на Капсале. Он юродствовал столь искусно, что многие не верили, что он притворяется сумасшедшим. А старец Паисий говорил: «Если бы он был в прелести, он бы так не жил. Он очень хороший».

Ниже мы публикуем воспоминания о старце Иродионе Капсалиоте митрополита Месогейского и Лавреотикийского Николая и схимонаха Илариона из кельи святого Харалампия (Неа скити).

Старец Иродион Капсалиот

Митрополит Николай Месогейский и Лавреотикийский:
«Он стоял посреди мусора и сиял»

Мы попали на помойку

Сразу после учебы в Америке, где я провел восемь лет, я отправился на Афон и шесть месяцев жил возле старца Паисия. Через два-три месяца после моего прибытия он однажды сказал мне, в своей премудрости: «Пойдите вместе с отцом Никодимом (так звали другого монаха), купите в Талеа (это магазинчик в Кариесе) печенья, макарон, фруктов – что там будет, – и сходите к отцу Иродиону. Он по благодати Божией притворяется перед людьми дурачком». Так старец Паисий сказал… И мы пошли посмотреть, что же это за человек! Купили то, что отец Паисий сказал нам, в Кариесе. Келья отца Иродиона находилась на Капсале, то есть неподалеку от Кариеса – каких-нибудь 20–25 минут.

Нам уже приходилось бывать у необыкновенных монахов, о которых я рассказываю в своей книге «Святая Гора – высочайшая точка земли». Но тут мы попали на настоящую помойку. Это была келья, покрытая слоем мусора: консервы, косточки, шкурки, целлофановые мешки, крышечки, смятые пластиковые бутылки из-под кока-колы – все, что только можно себе вообразить! Слой мусора, видневшийся со стороны двери, по моей оценке, был, представьте себе, где-то в 40 сантиметров! А внутри мухи, тараканы – просто невиданное зрелище!

Кушайте, птички!

Мы зашли внутрь и видим человека, с волосами, спускающимися вниз, без рясы, вместо нее на нем было надето что-то странное. Он сидел в дверях и двумя руками держался за одну балку, спиной опирался на другую. Мы вошли. Говорим: «Батюшка, мы к тебе пришли!» – «Кто вас прислал?» Он говорил с румынским акцентом. Отвечаем: «Нас прислал отец Паисий». – «А, святой человек отец Паисий! Святой человек отец Паисий!» – «И он нам сказал, чтобы мы принесли тебе поесть». – «А, спасибо тебе большое, отец Паисий! Что принес мне отец Паисий?» И берет помидор и кидает его к противоположной стене: «Кушайте!» Затем швыряет печенье «Пападопулос», разрывает упаковку: «Пускай птички покушают!» Персик тоже летит в сторону. Мне было очень интересно за всем этим наблюдать. Я пытался понять: что же это значит? Он раскидал всё. Порвал макароны, бросил их на землю: «Спасибо, отец Паисий! Спасибо, отец Паисий! Птички будут кушать! Птички будут кушать!» – повторял он.

Митрополит Николай Месогейский и Лавреотикийский

Он говорил об Иуде

Он говорил об Иуде… так, что мы не очень разобрали. Но уяснили, что мы все – как Иуда, потому что грешим. Так я понял. И я должен делать в своей жизни обратное предательству Иуды.

Мы попрощались и ушли. Я помню, как обернулся: был закат, садилось солнце. И в этот момент я осознал, что перед нами человек нетварного света: он весь сиял. Посреди мусора. Для меня это было сильнейшее переживание: как внутри чего-то ужаснейшего, с мирской точки зрения, по своему виду и вызывающему поведению, может таиться смиренный Христос.

Отец Иродион жил в уникальном состоянии непрестанного самоотречения

Отец Иродион был подобен тому подвижнику, которого я встретил, поднимаясь на вершину Афона, и которого тоже не мог понять. Тогда он пошел, нашел кирпич, написал на камне: ΑΓΡΙΟΣ и стер Ρ, желая сказать, что каждый «дикий» (ΑΓΡΙΟΣ) человек призван стать «святым» (ΑΓΙΟΣ).

Эти случаи показывают, как Бог скрывается в безумных мира, в нищете, в юродстве, в больных людях… Величие монаха, о котором я рассказал, не в том, что он швырял печенье, помидоры и персики, но в том, что жил в уникальном состоянии непрестанного самоотречения, о котором не говорил, но я сам стал тому свидетелем.

Схиархимандрит Иларион (Михаил): «Не воскресе Христос!»

Путь на Афон

Старец Иродион, в миру Иоанн Мадув, родился в 1904 году в Бессарабии в крестьянской семье. Однажды в их края забрел русский странник. Он возвращался из паломничества на Афон. Петр, отец Иоанна, прослышал про странника и с любовью пригласил его в их бедную лачугу. Странника угостили горячим чаем, накормили, и он принялся искусно описывать перипетии своего путешествия, с умилением и слезами поведал о встрече со святыней – садом Пресвятой Богородицы.

С тех пор минуло немало лет. Маленький Иоанн подрос, но огонек монашеской жизни, воспламененный в его сердце нечаянным гостем, теплился в нем. В ту пору в Румынии находился добродетельный старец из кельи Введения Богородицы монастыря Дионисиат. После встречи с отцом Иоанном (так звали старца) юный Иоанн, получив благословение родителей, вступил на путь ангельского жития. На Святую Гору он пришел 25 лет от роду. И начал свой монашеский путь с кельи Введения Богородицы, затем есть упоминания о пребывании старца в Лаккоскити, в Провата, в Каракаллу, за Кареей, в Филофеу, в Ватопеде. Причина – его бедность. Многие монахи-келлиоты тогда были вынуждены работать по разным монастырям, чтобы заработать себе насущный хлеб. Они трудились на виноградниках, обрабатывали оливковые деревья и орешник, вскапывали землю, собирали урожай.

Случай в Ватопеде

Однажды, когда старец жил и трудился в Ватопеде, между рабочими с острова Лемнос разразилась ссора, и старец Иродион постарался их унять. Один из рабочих, имевший зуб на старца, которого любили в монастыре за огромное трудолюбие и выносливость, стукнул его по голове. Тогда Господь, Один знающий глубины души человеческой, призвал старца, получившего сотрясение мозга, последовать путем юродства. Он «обманывал» и людей, и бесов: терпел издевательства, притеснения, клевету, сохраняя благодать, дарованную ему от Бога.

«Бык выпьет всю воду и лопнет»

Он сидел под оливковым деревом и выглядел таким благодатным, будто восседает на высочайшем троне мира

Впервые я встретил старца Иродиона летом 1987 года. Я тогда жил в Карее в конаке Дионисиата и услышал о нем от приснопамятного благочестивого батюшки Исаака Ливанского, ученика старца Паисия. И вот с одним диаконом из Киккского монастыря на Кипре мы отправились к старцу. Когда мы пришли в его каливу, он сидел под оливковым деревом и выглядел таким благодатным, что можно было подумать, что восседает он на высочайшем троне мира. На его голову вместо шапочки был надет носок, на нем самом – разорванные в клочья штаны, рубашка, тело обмотано одеялом, словно юбкой, на почти разутых ногах были видны разбитые пальцы. На наше приветствие «Благословите, геронда» он радостно ответил: «Господь благословит». И принялся юродствовать: «У меня есть самолеты, я летаю над всеми странами, – он сделал паузу и с улыбкой неспешно продолжил: – я пролетаю над Кипром». И потом сказал: «У меня есть лодки, есть корабли». Остановился и добавил в свойственной ему ласковой манере: «Не глотай все сразу. Бык выпьет всю воду и лопнет. Не держи все в себе».

Продолжая юродствовать, он повернулся к диакону: «Дай мне твою ручку». Диакон дал. «Слушай, что тебе говорят батюшки. Будь внимателен к их словам. Ты слышишь?»

Сейчас этот «диакон» архиерей в Александрийском Патриархате.

Домик… Флорина… Фессалоники…

Как-то раз один старец с послушником пришли к отцу Иродиону. Как только геронда увидел монахов, он бессвязно стал произносить слова, которые имели отношение к проблемам послушника: «Домик… Флорина… Фессалоники… монашество… Поезжайте вместе. Ох, он уйдет. Канада… сто тысяч запечатанных» и всякое такое. А тот послушник имел помысел уйти со Святой Горы, построить домик между Флориной и Фессалониками, как говорил старец, и отправиться в Канаду к своим родственникам. В конце концов он покинул Афон.

«Иначе Иисус колотит меня»

Капсала

Последние годы старец жил в каливе святого Димитрия на Капсале у старца Пантелеимона по прозвищу «Доброденник» (от греч. «καλημέρα» – «добрый день». – А.Н.). Его так звали потому, что хоть он и был добродетельным монахом и настоящим подвижником, но зилотствовал и на монашеское приветствие «благослови» отвечал «добрый день». Когда же он состарился, то осознал свою неправоту и стал отвечать как положено. К старцу Пантелеимону отец Иродион сперва ходил для дневного заработка, а потом, поскольку он был беден и ел очень мало, старец предоставил ему домик. Эта была полуразваленная хижина с покосившимися стенами, ее крыша пропускала воду, окна были разбиты. Старец Иродион жил в ней, как под деревом. Из-за высокой влажности, из-за великих подвигов тело старца уродливо изогнулось и не позволяло ему уходить дальше двора кельи (чтобы передвигаться, он держался за две палки и с ними еле-еле ходил). Назад он шел быстрее, пятясь подобно раку. Для преодоления небольшого подъема он шел боком маленькими шажками, наклоняясь то вправо, то влево. Если ты в этот момент смотрел на него, он говорил: «Ну что ты смотришь? Я хожу так, потому что иначе Иисус колотит меня».

«Это не по-монашески»

Как-то брат принес старцу Иродиону печку. Тот, лишь его заприметив, показал, что дожидается его, и сказал: «Как сейчас радуется Христос, что ты принес свою печку старому человеку!» Брат попросил разрешения поставить печку внутри комнаты, но отец Иродион ответил: «Я сам ее поставлю. Ты знаешь, я ведь могу поднять сто кило!» Ту печь он ни разу не затопил.

Другой брат провел с помощью шланга воду к келье старца, установил кран. Спустя несколько дней он зашел к старцу и увидел, что тот вытащил кран и воткнул на его место старую гильзу. Брат спросил:

– Геронда, зачем ты вытащил кран?

– Это не по-монашески.

Потом посмотрел на него и сказал: «Твой шланг дорого стоит», имея в виду, что молится о брате.

Один гость старца Мелетия хотел сфотографировать отца Иродиона, когда остался в его келье. «Не надо меня – машину!» – говорит ему старец. И показал на машину работавшего там строителя. «Ей не страшно – она едет и в Карею, и за пределы Афона в мир, и ничего ей не грозит».

«Не могу, у меня устав»

Пустые консервные банки, косточки, мешочки, колпачки от бутылок, корки – это был драгоценный ковер старца

На Рождество 1987 года стояла суровая зима. Температура держалась около 6 градусов ниже нуля, выпало много снега. Один брат, проходя мимо каливы отца Иродиона, постучал в дверь – он боялся, что старец мог окоченеть от холода без отопления, с очень небольшим количеством одежды. В 83 года трудно выжить в такой ситуации! Только когда тебя защищает благодать Божия… На обратном пути он встретил человека, который сказал, что стучался к старцу и тот не ответил. Он снова подошел к келье, постучался – старец Иродион не отворил. А из кельи доносилось бормотание на румынском языке: «Мне очень больно». Брат позвал на помощь соседа. Вместе они заглянули в разбитое окно и видят: старец упал на пол. Попросили разрешения войти. «Теперь можно», – ответил старец. Он был одет в длинные шерстяные кальсоны и фланелевую рубашку. Келья представляла собой странное зрелище: повсюду валялись никчемные вещи, пола видно не было. Его покрывал слой пустых консервных банок, косточки, мешочки, пепел, колпачки от бутылок, корки – они составляли драгоценный ковер старца Иродиона. Ни кровати, ни стула, ни какого иного удобства. Все пространство было завалено бесполезными предметами. Из двери братья сделали кровать и положили на нее старца. Но из-за сильного искривления тело не могло лежать на этой «кровати» ровно. Братья растопили печь, чтобы отец Иродион согрелся. Постепенно он стал приходить в себя, попросил пропеть ему рождественские песнопения. Потом ему предложили кусочек сладкого, он съел.

– Как вкусно!

– Возьми еще, – сказал брат.

– Не могу, у меня устав, спасибо. Это было так вкусно и так приятно!

Последнее юродство

Старец был очень слаб, но вставал на молитву: молился, опираясь на деревяшку

Старцу, когда ему исполнилось 86 лет, стало затруднительно оставаться в келье одному. Сказывались не только годы, но и многолетний подвиг: его ноги больше не могли его держать, он часто падал на пол. Поэтому он принял предложение старца-соотечественника Мелетия и перебрался к нему в каливу святого Георгия. Старец Мелетий поместил его в уединенную комнату на первом этаже своей кельи и ухаживал за ним. Несмотря на слабость, отец Иродион попросил, чтобы ему поставили деревяшку, опираясь на которую он мог бы вечерами стоять на молитве. В последний месяц перед своей кончиной он ел совсем мало и просил молиться о том, чтобы Господь забрал его. Накануне праздника святого Спиридона старец Мелетий ушел на агрипнию в монастырь. В келье оставался рабочий Костас, присматривавший за старцем Иродионом. Вечером он слышал, как тот молился и пытался положить несколько земных поклонов. Когда рассвело, он не услышал шорохов и пошел посмотреть, как там старец. Глядя в окно, он увидел его нагим, лежащим на кровати и руками закрывающим срамные члены. Как сказано в книге Иова: «…наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь…» (Иов 1: 21). Старец преставился 12 декабря 1990 года. Узнав о кончине отца Иродиона, старец Паисий сказал: «Это было его последнее юродство».

Погребение состоялось на следующий день после святого Спиридона. Вместе со старцем Иродионом закопали и деревянное полено, на котором он совершал свои агрипнии. Спустя три года достали мощи: косточки были желтыми, что, по святогорскому преданию, указывает на человека Божия.

С дюжиной братии

Старец Иродион непрестанно молился Иисусовой молитвой за весь мир и за всех тех, кто просил его о молитве, или о тех, кто оказывал ему милость. Когда его спрашивали: «Ну, как ты поживаешь, геронда?», он отвечал: «С дюжиной братии» (имея в виду тех, о ком молился).

Когда брат, имевший много искушений, пришел к старцу, тот сказал ему: «Нужно большое терпение. Великое терпение и… “Господи Иисусе Христе, помилуй мя”! Все те, кто стремятся ко Христу, должны терпеть. Святые имели великое терпение, молитву и любовь».

http://www.pravoslavie.ru/117809.html