Забавно: чем старше становишься, тем чаще чувствуешь себя той самой «молодежью», которую принято почти беззлобно поругивать у людей пожилых. Вот, например, когда старики хотят вспомнить, что «теперича не то, что давеча», они поднимают вопрос о соседстве. Вспоминают советские дворики, где все друг друга знали, друг другу помогали, иногда – друг другу вредили, но вряд ли шли мимо соседа не здороваясь и не подозревая, что он вообще сосед.

Однако же несколько лет назад наша семья переселилась именно в такой «советский» дворик. Здесь и сейчас мы получаем неожиданные уроки соседских отношений.

Нашу небольшую двухэтажку, по легенде, строили пленные немцы, а по сведениям старожилов – сами жильцы, хозрасчетным способом. Говорят, государство выделяло стройматериалы, прораба да пару специалистов, а будущие владельцы жилплощади должны были отработать на стройке определенный срок за право на квартиру в доме. Предприятие само по себе весьма сближающее. Впрочем, то было в 1950-е годы, а уже в 1990-е здешний двор в народе прозвали «мордобойкой» за винно-водочный ларек и его последствия: об этом помнят до сих пор едва ли не все рязанские таксисты.

Впрочем, рассказать я хотела не о водочном ларьке, а о том, как мы с семейством вписывались в коллектив соседей, благополучно эпоху «мордобойки» переживших под одной крышей в двух подъездах.

Ближайшие соседи поразили нас сразу же, еще когда мы только готовились к переезду. Во-первых, тем, что часть соседок не стеснялась останавливаться напротив нашего окна, сочувственно комментируя батюшкин способ сдирания обоев и мое восьмимесячное пузо, с которым я шпаклевала деревянную тогда еще раму, сидя на подоконнике. Во-вторых, удивила отзывчивость соседки за стеной. На первую же просьбу поделиться молотком эта бабушка не только вынесла весь ящик с инструментами, но заодно предложила чай, картофельное пюре и печенье с конфетами, а позже неоднократно старалась подкормить горе-ремонтников.

Конечно, мы пытались побыстрее всех запомнить и со всеми здороваться, однако совсем «вписаться в коллектив» не удавалось. Я как-то увиливала от чрезмерных расспросов, а сама не спрашивала вообще ни о ком и ни о чем (вроде бы некорректно как-то…) За что вскоре и поплатилась.

Среди соседей была одна женщина средних лет, «разводившая» кошек. Она, казалось, кормила и пускала в дом одновременно около десятка хвостатых. Само по себе это не было криминалом – мисок и грязи в подъезде не было, но проблемы, однако же, вскоре обнаружились.

Коты оценили нашу щедрость! Еще бы – такое удобное, мягкое ложе… И вскоре коляска стойко пропиталась характерным запахом

Проблемой стало хранение детской коляски. Коридор в квартире заставлял выбирать: или ты – или коляска, так что детское транспортное средство мы сразу же после переезда начали оставлять в подъезде. И конечно же, коты оценили нашу щедрость! Еще бы – такое удобное, мягкое ложе… Они быстро сообразили, как можно поднырнуть под защитный чехол, и по утрам коляска встречала нас с детьми клочьями шерсти и характерным мускусным запахом. Стоило посадить в нее ребенка, а позже взять на руки – всё, мамин пуховик моментально пропитывался тем же невозможно резким и стойким ароматом, с которым позже и в маршрутку зайти неудобно.

Мы пробовали чехол из полиэтилена – он был порван когтями очень быстро, пробовали складывать коляску – кошки ночевали на ее сложенном капюшоне. Наконец я не выдержала и решила поговорить с соседкой – объяснить ей, что домашних кошек держат дома, а бездомных отдают в приют, а не прикармливают у чужой коляски. Разумеется, соседка отреагировала нервно. На ее ругань выбежала та самая добрая бабушка, угощавшая нас печеньем во время ремонта, и вынесла старое плотное одеяло. Оно ненадолго спасло положение – ровно на те несколько дней, пока само не пропиталось жутким запахом.

Печально, как можно догадаться, обстояли дела и в детской песочнице – пускать в нее ребенка не рисковала ни одна мама из нашего двора. Я сейчас умышленно остановилась на малоприятных подробностях, заставляя читателя прочувствовать хотя бы долю моего материнского негодования. Какое-то время спустя я уже на полном серьезе обдумывала, а не посадить ли всех кошек в багажник машины да не вывезти ли на дальний конец города или к свекрови на дачу. («А еще лучше – в лес, на болото!» – думалось порой тихим шепотом.)

Вот уж не знаю, как читатели, а все, кому я описывала факты с жалобой на соседку, сочувствовали и негодовали. Факты – эффективная штука, если правильно их подобрать. Я не подбирала специально, просто знала их далеко не все.

А все – вот какие. Однажды совершенно случайно, спустя едва ли не год, я узнала от бабули за стеной, что одинокая соседка средних лет отнюдь не одинока. Зашла я к нашей добрейшей бабушке в соседнюю квартиру, чтобы поделиться огурцами с дачи, а та и говорит:

– Ой, спасибо! А можно я еще ей, – указывает на «кошачью» дверь, – тоже немного передам, а, Лен? У нее на сына вся пенсия уходит… – жалобно так уговаривает меня, «обиженную».

– Сына???

«У нее сын взрослый инвалид… Того… И работать она не может – надолго его оставлять без присмотра»

– О, а вы не знали? У нее ж сын взрослый инвалид… Того… Не выходит он. А лекарств много надо. И работать она не может – надолго его оставлять без присмотра. Он… всяко бывает.

И я сразу вспомнила свою попытку «серьезно поговорить» с этой несчастной матерью. Стало даже не стыдно, а тоскливо как-то.

Спустя время я собрала продукты и попросила добрую бабушку их анонимно передать. Идти самой было стыдно. Бабушка, видно, решила обойтись без анонимности – и уже через полчаса ко мне стучалась «глава института котоводства», как я прежде ехидно ее про себя называла. Благодарила едва не со слезами и тут же рассказала:

– Я насчет кошек-то сама не рада… Да они только сына и успокаивают, когда разойдется. Прыгают все к нему на колени – он засыпает. Без них и не знаю, как было бы… Я вот, Лен, тебе мешок принесла, крепкий – постели на коляску, не прорвут…

Факты – убийственная вещь, когда собраны во всей полноте. Убийственная для «праведного» гнева, «справедливого» осуждения и прочих печальных последствий неведения.