25
июля – 40 дней, как отошел ко Господу
архимандрит Иустин (Пырву), один из самых
известных румынских старцев нашего времени. Он пользовался
огромной любовью и почитался не только всей Румынией, но и
далеко за ее пределами. Портал Православие.Ru
представляет вниманию читателей одну из первых биографий
старца, написанных после его смерти.
***
Родители отца Иустина |
|
Отец
Иустин родился 10 февраля 1919 года в селе Петру Водэ
в семье очень набожных православных румын и был крещен с
именем Иосиф. Он с малых лет любил красоту веры
христианской. В 1936 году поступил в монастырь Дурэу, в
1939-м принял монашеский постриг, после чего начал
обучение в семинарии монастыря Черника. Здесь он усваивает
догматы в святоотеческом толковании и изучает литургику,
устав, псалмопение, иконографию, апологетику.
Пребывая всегда в совершенном единодушии с Церковью, он
никогда не останавливался в своей жажде учиться, так что и
в возрасте 94 лет читал все издававшиеся книги не только
по патристике, но и по культуре, истории, философии и
политике, вникая в сложные проблемы, которые он со своей
исключительной памятью удивительно быстро резюмировал в
изречениях, исполненных сочувственной безмятежности (но в
то же время с ноткой юмора), и их поистине можно назвать
апофтегмами, лучше всего характеризующими христианский дух
румынского народа.
Он поставил перед собой идеал – исполнять все
заповеди Нового Завета, из которых любовь больше всех, и
Бог помогал ему осуществлять это его устремление, так что
любовь к Богу и людям стала его глубинной чертой. Он
воспринимал Крещение как призыв исполнить Евангелие через
служение спасению всех, воспринимал как гармонию единства
между всеми членами Тела Христова – Церкви.
Именно поэтому, как и миллион румын, к тому времени
примкнувших – по естественному патриотизму и
благородству христианского чувства – к Легионерскому
движению[1], отец Иустин, поступив в
семинарию монастыря Черника и обнаружив, что как
преподаватели, так и учащиеся являются членами этого
движения, тоже вступил в него. Его соратниками были
многие великие духовники и архиереи, такие, например,
как патриарх Феоктист, митрополит Варфоломей (Анания),
архимандриты Софиан
(Богиу), Григорий (Бэбуш), Иоасаф (Попа) и Герасим
(Иску).
Увлеченность богословием сделала отца Иустина одним из
лучших студентов семинарии, и впоследствии, в конце 1960-х
годов, служа преподавателем в семинарии Нямецкого
монастыря, он поражал студентов своими познаниями в
догматике, древнегреческом, французском и немецком языках.
После упразднения маршалом Антонеску семинарии при
монастыре Черника батюшка продолжил обучение в
богословской семинарии города Рымнику-Вылча. В 1941 году в
Яссах он был рукоположен в священный сан архиереем
Валерием (Могланом), викарием Ясской митрополии.
В 1942 году отца Иустина отправили в качестве
священника-миссионера на Восточный фронт; в армии он
служил святую Литургию до 23 августа 1944 года, когда
вернулся вместе с отступающей румынской армией.
С
1946 года отец Иустин продолжил обучение в семинарии
города Роман. Перемена
политического режима поставила его в двусмысленную
ситуацию, когда он, как старший из студентов
семинарии, вынужден был исполнять должность
председателя семинарского Общества румыно-русской
дружбы. Те обстоятельства, что он не подписал ни
одной из большевистских инициатив, но проводил
занятия, воспитывая христианский и национальный дух,
привели к его аресту 14 мая 1948 года и осуждению на
12 лет тюрьмы.
В 2008 году отец Иустин говорил одному из журналистов:
«Легионерство не было сектой; оно во всем следовало
Апостольской Церкви, учению о православной вере и
самоотверженно служило Церкви Христовой, за которую отдали
свои жизни многие мученики, посвятившие всех себя без
остатка Церкви и народу. Я лично знал в тюрьме людей,
отдававших свою пайку хлеба и последнюю рубашку более
немощным, будучи не в силах выносить страдания своих
братьев; им было легче умереть самим, чем видеть, как
умирают их братья. Они обладали такой силой исповедания
веры – православной веры, – что многие из
надзирателей, растроганные глубиной их любви,
обезоруживались этой твердостью веры».
Годы заключения были для отца Иустина непрекращающимся
мученичеством Христа ради, а режим направлял к тому все
возможные средства: голод, холод, пытки, унижения, лишение
сна, света, воздуха, общения. Когда же было, как казалось,
особенно тяжело, батюшка предавался молитве и аскезе и в
течение 17 лет нес подвиг молчания; и в эти же годы его
знаменитые собратья по заключению и страданию во Христе,
составлявшие интеллектуальную элиту страны: Петре Цуця,
Мирча Вулкэнеску, Константин Нойка, Даниил Теодореску,
Думитру Стэнилоае, Иларион Феля, Джордже Ману, Никифор
Крайник и многие другие, – элиту, которую истребляли
у него на глазах, – изливали свою любовь, читая
своим со-узникам университетские лекции.
Всегда в молчании, но слушая всех, батюшка научился прежде
всего плакать в тайне сердца своего и погрузился в глубину
смирения, о котором язык наш не способен
свидетельствовать. Эти годы стали временем его
затворничества. Тогда началось его всецелое горение о Боге
и тогда же душа его была запечатлена некой величественной
тайной, которая открывалась главным образом в чудесах,
совершаемых Богом через него и тогда, и впоследствии, в
годы свободы, под покровительством Матери Божией, Которой
он посвятил свои ктиторские труды.
Его хождение по мукам в антихристианских темницах было
удивительным и по тому, как он умел превращать ужасные и
демонические события в повод для христианского
совершенствования. Как только это становилось возможно, он
совершал святую Литургию на своей собственной груди,
причащая Святых Таин множество заключенных, иногда уже
стоявших на пороге смерти.
Его пытали и допрашивали до августа 1949 года в тюрьме
города Сучава, откуда он был переведен в Аюд –
коммунистическую тюрьму для интеллигенции. Здесь он
оставался до 1951 года, когда был отправлен в лагерь
принудительного труда в Бая Сприе. Здесь пробыл до 1954
года, затем был переведен в тюрьму Герла, потом побывал и
в других тюрьмах. О тюрьме Герла он вспоминал так:
«Я уже не был личностью, я был номером –
267-м. Нам даже не разрешали обращаться друг к другу по
имени; все мы носили номера. Вы можете представить себе
это?»
В 1960 году, когда завершался срок, данный ему за то, что
он верил во Христа, он был спрошен, чем будет заниматься,
когда его освободят, и ответил он:
– Вернусь к служению Церкви, от которого меня
оторвали!
За такой ответ он получил еще четыре года тюрьмы безо
всякого приговора и отбывал их в дельте Дуная в страшном
лагере Периправа.
Отец Иустин не вынес бы разлуки со своими братьями во
Христе, которых Бог призвал к Себе в мучениях, если бы ему
не было открыто Матерью Божией, что ему предстоит
совершить еще одно дело, прежде чем принять мученическую
кончину. Этим делом было пробуждение мученического и
исповеднического сознания во всех христианах, и это ему с
успехом удалось – о чем свидетельствует его
авторитет во всем христианском мире.
Не менее важной частью этого дела отца Иустина стало
укрепление монашества: он возродил образ
свято-васильевской и свято-пахомиевой киновии, совмещающей
филантропическую, катехизическую и духовную работу.
Проповедь покаяния и приближения Пришествия Господня и
конца света несли пророки, апостолы, все святые и Сам
Спаситель, и батюшка вместе со словом Божиим неустанно
повторял, особенно в последние годы, это увещание
покаяться.
Ортодоксальность наставлений батюшки (данных
непосредственно народу или по его благословению переданных
через учеников) так же безукоризненна, как и благородство
его жертвы, принесенной за народ, посему да умолкнут
множество враждовавших против истинного служителя Божия,
не найдя изъяна в его словах и делах.
По возвращении его в родительский дом после 14 мая 1964
года, когда он был выпущен на свободу, мама батюшки, Анна,
о которой он сам говорил, что она святая, в скором времени
переселилась ко Господу, и ее память доныне почитают в
местном храме. Затем, поскольку ему не разрешили вернуться
в монастырь, батюшка трудился рабочим в лесничестве до
1966 года, когда по инициативе самого офицера
госбезопасности, ведшего за ним наблюдение, он снова был
принят в монашество. Батюшка поступил в монастырь Секу
Нямецкого уезда, и духовниками его здесь были отец
Епифаний (Акатриней) и отец Антим (Гэинэ), подвижник
святой жизни, скончавшийся летом 1974 года на руках у отца
Иустина. Батюшка всегда приводил его в пример самой
истовой и высокой монашеской жизни.
В 1975 году ему удалось получить согласие режима на
поездку на Святую Гору Афон. Там его убеждали остаться на
Афоне, но он предпочел вернуться на родину, и за это
власти перевели его на предписанное место
жительства[2] в монастырь Бистрица,
неподалеку от города Пятра Нямц. Здесь вместе с другими
великими духовниками того времени он пекся о душевном
благостоянии, христианском и национальном воспитании
всех христиан, искавших его. Многие из них выбрали
тогда путь монашества и священства.
Слава прекрасного духовника и искусного наставника хоть и
доставляла отцу Иустину много скорбей от властей
атеистического режима, но сделала его известным во многих
уголках родины и всего православного мира и не переставая
росла.
Осенью 1991 года, недолго пробыв в монастыре Секу, он
приехал в родное село Петру Водэ, чтобы, по благословению
высокопреосвященного Даниила (Чоботя), митрополита Молдовы
и Буковины, а ныне Патриарха Румынии, основать мужской
монастырь в имя святых архангелов.
В 1992 году в Петру Водэ был введен афонский устав, по
благословению викарного епископа Ясской архиепископии,
присутствовавшего на освящении храма. У отца настоятеля
было желание посвятить монастырь поколению, павшему
жертвой за Христа в тюрьмах, тем, чьи святые останки
покоятся и в храме в раках, и на монастырском кладбище,
каковы священник Георгий Калчу, священник Штефан Марку,
поэт Раду Гир, Тудор Попеску и другие. Вспоминая о святых
узниках коммунистических тюрем, батюшка говорил: «Я
так тоскую по ним и так радуюсь при мысли, что мы снова
увидимся! Радуюсь гораздо больше, чем при мысли о том, что
увижусь с родителями».
Петру Водэ в скором времени стал очагом монашеского
жительства и мысли, обновлявшим и вдохновлявшим всю
румынскую жизнь, подлинным оазисом духовной христианской
свободы. Неукоснительное соблюдение учения православной
веры и хранение исторической правды румынского народа
делает этот монастырь чистым проводником воли Бога,
проповедуемой и исполняемой отцом настоятелем Иустином.
Больше всего он старался о том, чтобы Христос
во-образился в нас, его чадах,
объединенных духовным родством. Любовь отца Иустина к нам,
ученикам, явилась подобием любви Божией к его святости.
Во всех своих ктиторских и благотворительных служениях
батюшка особо заботился о том, чтобы они совершались по
уставу и благословению Церкви. Для финансирования он
использовал только пожертвования верующих, так что в
строительстве его монастырей участвовала вся страна
– в знак победы Духа Святого, всеобщего духовного и
литургического единства, которому он с любовью служил.
Батюшка активно вникал как в детали, так и в
принципиальные стороны румынской православной жизни. Он
делал это, прежде всего, как духовник, но также и как
ктитор множества скитов, монастырей и приходских храмов по
всей стране. Строительство монастыря во имя святого
Иустина Философа и святых мучеников румынских,
осуществленное попечением батюшки и трех других бывших
узников коммунистических тюрем на месте трудового лагеря в
Поарта Алба (Канал), где погибло столько священников,
доставило ему самое высокое душевное удовлетворение, ибо
таким образом и Румыния отныне сможет по достоинству чтить
своих мучеников.
В 1999 году он начал воздвигать женский монастырь Палтин
неподалеку от Петру Водэ, поначалу занимавшийся
исключительно благотворительным деланием (здесь
обосновались дом престарелых с больницей, школа-интернат
для детей, лаборатория для изготовления снадобий из
лекарственных растений, медицинские кабинеты), а по мере
того как монастырь становился самой большой киновией в
стране, насчитывающей 170 насельниц, он стал также центром
проповеди православного слова, где выходят в свет
святоотеческие книги и апологетические издания, такие,
например, как журнал «Atitudini»
(«Позиции»).
Он всеми путями, о каких свидетельствуют Патерики, и во
всякую минуту стремился к достижению Царства Небесного
– и внутри себя, и внутри каждого, с кем встречался
лицом к лицу и за кого молился. Выше всего отец Иустин
ценил чистоту веры, проживаемой в чистоте сердца, и
никогда не отделял правомыслие от святости жизни, чтобы
вся жизнь стала исполнением Евангелия Бога Слова. Он
следил за тем, чтобы исполнять Писание делами и чтобы всё
в его жизни служило спасению людей как через труд
исповедания словом, так и через строгий и постоянный
подвиг – подвиг вышеестественный, который он нес до
конца своей жизни.
В годы настоятельства каждодневная программа батюшки была
такова:
– неопустительное присутствие на святой Литургии;
– до 14, а то и до
18 часов в день (!) служение верующим, приезжавшим со
всего света с самыми разными скорбями, для которых он
всегда находил самое подходящее врачевство;
– строгий пост и лишь поздно ночью вкушение пищи в
малом количестве;
– чтение правила и книг святых отцов;
– отдых по два-три часа ночью.
Чудеса, явленные Богом через отца Иустина, несметны,
начиная с частых случаев исцеления от рака до исцеления от
бесплодия, изгнания бесов в самых тяжелых случаях,
избавления от продолжительных и тяжелых страстей, полного
преображения самых злобных характеров, а также обычных
проявлений прозорливости и предвидения. Свидетельства об
этих чудесах только теперь могут быть записаны и
опубликованы, поскольку батюшка, по своему совершенному
смирению, не мог слышать о себе ни слова похвалы, пока был
в теле. Но теперь, без сомнения, многим хотелось бы, чтобы
через обнародование их прославилось имя Божие на радость
всем.
Христианское мировоззрение и благодать дел, слов и
жительства отца Иустина явили всем, что Церковь –
это ковчег жизни вечной и фундамент румынского общества,
поскольку батюшка вызывал в народе благоговение, подобно
великим святым в истории Церкви, и оказывал объединяющее и
утверждающее в вере влияние на нашу страну и весь
румынский народ, подобно великим православным воеводам.
Небесный и проникнутый Духом Святым лик его святости
навечно останется в сердцах знавших отца Иустина –
самую высокую и самую святую личность, какой сподобил Бог
наш народ.
|