Епископ Егорьевский Тихон, наместник московского Сретенского монастыря:

— Последний раз мне довелось увидеть отца Адриана около месяца назад. Он был очень слабенький, но принял меня. Мы с ним смогли немножко побеседовать, вспомнить о прошлом. Я знал его больше 35 лет — для меня это огромное счастье.

В день нашей встречи он, помню, был удивительно светлым и радостным. Как, впрочем, и всегда. Я не помню его угрюмым. Многим внешне он мог казаться сердитым, но на самом деле отец Адриан не был таким. Он просто был сосредоточен в Боге, молитвенно собран в себе.

Отец Адриан — поразительно счастливый, если так можно сказать про подвижника, человек! Это средоточие в нем счастья в который раз и в эту нашу встречу меня просто изумило.

Конечно, у него были старческие немощи: 97-й год, что там говорить. Но про него нельзя сказать, как про других: вот, «человек отмучился». Он — отрадовался.

Отрадовался о Боге радостью временной и перешел в радость вечную.  «Он был очень смиренным и часто незаметным для окружающих»

Монахиня Корнилия (Рис), редактор английской версии сайта Православие.Ru:

— Я была духовным чадом отца Адриана в начале 1990-х, когда жила в Печорах. Полтора года я окормлялась у него и общалась с ним очень тесно, ничего не делала без его благословения. И именно он благословил меня уйти в монахини. С тех пор наш земной контакт, к сожалению, прекратился, но надеюсь, что он всегда молился за меня.

Несомненно, отец Андриан был настоящим старцем. Так о нем говорил, например, и отец Иоанн (Крестьянкин). Хотя многие, кто находился рядом с ним, его таковым не признавали, потому что он был очень смиренным и часто незаметным для окружающих. Я просто не помню столь же смиренных людей, разве что немногие другие старцы.

В плане духовного наставничества он был очень строг. Некоторые из братии из-за этого избегали его советов. Но сам он жил очень интенсивной духовной жизнью. Думаю, у него был огромный духовный внутренний мир, о котором мало кто знал.

Еще он много лет занимался отчиткой бесноватых. Причем это была не его воля — ему дали такое, можно сказать, поручение. Началось это еще в Троице-Сергиевой лавре, а в Печорах он жил как в ссылке. Его удалили от лавры, потому что отчитывание им бесноватых вызвало большое недовольство советской власти.

И поскольку он отчитывал бесноватых, вокруг него всегда было много таких людей. Они даже переезжали жить рядом со старцем, потому что при очитке им становилось легче. И поскольку отец Адриан ими занимался, он взял на себя их лечение и духовное выздоровление, держал их в очень строгом послушании. В основном это были женщины, многие из которых вели полумонашеский образ жизни, словно они уже жили в монастыре. Они работали где-то в городе, скажем, в больнице или детском саду, но постились как монахини и вообще вели очень строгую жизнь. И поскольку вокруг него было много больных и бесноватых женщин, то некоторые монахи его даже побаивались.

Жизнь отца Адриана была очень трудной. Он родился после революции в очень благочестивой семье, и ему было трудно смотреть на то, что творится вокруг, когда преследовали священников и верующих, разрушали храмы и прочее.

Потом началась война. Старец говорил, что Господь сохранил его тем, что он никого не убивал, и что его совесть — как священника — чиста.

Когда я была в Печорах, то видела, что он очень много болеет, что усугублялось тем, что он занимался очитками, а это дело очень непростое. Несмотря на то, что он совершал отчитки по благословению, ему приходилось очень много страдать от козней дьявольских.

Но что касается меня лично, то могу сказать, что он изменил мою жизнь, при нем у меня сформировалось твердое желание принять монашество.

Он был очень крепкий духом и очень строгий в жизни. Например, его распорядок дня был таков: он ложился очень поздно — в двенадцать или позже, потому что читал правило или принимал людей, но в три часа ночи он снова вставал, чтобы вновь читать монашеское правило. После ночного чтения правила он мог немного отдохнуть, но потом снова начинал принимать людей или служить, и я предполагаю, что перед этим он уже не спал.  Как отец Адриан «ничего не делал»

Иеромонах Косма (Афанасьев), насельник Донского монастыря:

— Я поехал в Псково-Печерский монастырь в надежде увидеться с отцом Иоанном (Крестьянкиным). Иду к нему, а тут выясняется, что он не принимает. А мне уже уезжать надо... Что делать?

Кто-то из братии мне посоветовал:

— А ты иди к отцу Адриану.

Я и пошел:

— Поговорите со мной...

— Да я так устал... — отнекивается.

Я сник.

А он вдруг развернулся:

— Ну, ладно, пойдем.

Обнял меня и начал рассказывать мне всю свою жизнь! Какие у него проблемы были, искушения. Слова мне не дает вставить! Какие на него гонения устраивали, как унижали его.

Я сижу, думаю: «Мне бы со своими проблемами разобраться...»

А он все говорит и говорит.

И только в конце я понял, что он рассказал мне про все, что мне тогда так хотелось спросить! Он, и рта не дав мне раскрыть, разрешил все мои вопросы. На душе стало так легко, как будто я только что причастился. Я пронзительно ощутил Божественное присутствие.

Последний раз приезжаю к нему, а он так развеселился:

— Коська приехал! Коська приехал!

Столько радости в нем было! Такая преизобилующая благодать!

Батюшка в последние годы уже слабенький был. Благословит, маслицем тебя помажет, — а у тебя самого откуда ни возьмись силы берутся.

Помню, я как-то к нему приехал, а он говорит:

— А кто я? Все какие-то люди приезжают ко мне. Из Канады приезжают, из Европы... Какой-то губернатор подарил мне грамоту. А что я? Сижу в келье, ничего не делаю.

Отцу Адриану я очень благодарен. Молюсь: да упокоит его со святыми Своими Господь.  В жизнь вечную

Михаил Московский:

— В 2013 году моей маме поставили диагноз: рак 4-й стадии. Уже были метастазы в позвоночник. Она очень сильно страдала. Я поехал в Псково-Печерский монастырь. В первый раз попасть к отцу Адриану я не смог. Вернувшись в Москву, передал через одного монаха Сретенского монастыря посылочку старцу, вложив в нее записку, где был подписан и мой городской телефон.

Через некоторое время звонок:

— Батюшка Адриан вызывает вас к себе.

Я приехал и, на удивление, несмотря на множество народа, смог к нему попасть.

Захожу: худенький старчик сидит на табуретке.

— Ты не переживай. Твоя мама будет жива. Она исцелится.

Я не понял. Попросил повторить.

— Ты ее пои отваром липы, — сказал он, — и почаще соборуй и причащай.

Я тут же, выйдя от старца, звоню домой, сбивчиво объясняю, чтобы сходили в аптеку за липой.

— Ты что, с ума сошел? — слышу в трубку.

А мама действительно уже от боли теряла сознание.

— Делайте, что говорят!

Стали мы ей по капельке в рот вливать отвар, а главное — соборовали и причащали. И она очень быстро пошла на поправку.

Так что мы даже вместе засобирались к отцу Адриану. По телефону он сам практически никогда не говорил, а тут вдруг слышу от него в трубку:

— Нет, не приезжайте. Доживем до Пасхи — там видно будет. 
 А мама чувствовала себя уже очень бодро...

Причастилась в Великий Четверг. Пособоровалась перед Пасхой. А потом резко сдала и в пятницу Светлой седмицы, на празднование иконы Божией Матери «Живоносный Источник», отошла ко Господу.

Я только тогда понял смысл сказанных батюшкой слов.

— Я за некрещенных не молюсь, — помню, говорил отец Адриан.

А отец покрестился, и молитва старца его тоже коснулась.

Также знаю, что отец Адриан вымолил мужа одной своей духовной дочери. Этот человек жил раньше как-то непутево, пока у него не случился третий инсульт. Он реально оказался в аду, со всех сторон терзаемый бесами: «Он не ходил в Церковь!», — а он кричал: «Я ходил! Я ходил!», — и тут вдруг появился отец Адриан. Старец его вывел оттуда и причастил. Потрясающе то, что они вместе во всех подробностях помнили произошедшее. Тот после пережитого глубочайшим образом покаялся и полностью переменил свою жизнь. Он до сих пор жив. Я с ним недавно общался.

Года два назад мы, помню, разговаривали с отцом Адрианом и договорились: две Пасхи еще поживет.

И действительно: прошли две Пасхи!

Я у него был в минувшее воскресенье. Мы так хорошо с ним поговорили. Он даже смеялся. Шутили вместе.

К своим болезням отец Адриан относился спокойно:

— Благословят лечиться — буду, нет — не надо.

Ему несколько лет назад предложили сделать операцию на катаракте. Он разговаривал со своей духовной дочерью инокиней Макарией, и вдруг у нее спрашивает:

— Соглашаться или нет на операцию?

— Батюшка, ну, если вы в мир сейчас уйдете, вытащат вас туда из монастыря ради операции, — вы же уже другой будете...

— Точно! Никуда я не пойду. Все, что надо, я и так вижу.

У него уже было другое зрение. Почему было? Есть! Ни на долю секунды не сомневаюсь, что отец Адриан сейчас просто ликует!

Скорби как таковой нет. Ты даже знаешь, что все также можешь к отцу Адриану обратиться.

Вечная память!